На землю опускались светлые сумерки, загадочные и прозрачные сумерки короткого сибирского лета. Среди мхов и папоротников подлеска, в тепле прелых иголок пробивались к солнцу новые елочки, вырастали свежие побеги, полные живительных природных соков. Теплый воздух полнился пряными ароматами смолы. Вдалеке слышался веселый смех ребятишек, купающихся в речке. Собака не отрывала глаз от хозяина, который стоял всего в нескольких метрах от них, перед могилой Анны Федоровны.
Над избами вился дымок, полупрозрачные струйки тянулись к безоблачному небу — ночи в это время были еще холодными и в домах иногда протапливали печи. Лайка тявкнула, встряхнулась и снова замерла. Сергей смотрел, как отец медленно снимает с головы шапку, затем неторопливым шагом, опираясь на палку, возвращается к сыну.
— Надо же, а я был так уверен, что это она меня похоронит, — вздохнул Иван Михайлович.
— Я знаю, папа. Порой жизнь зло шутит с нами.
— Пойдем, мой мальчик, пора возвращаться. Если мы не поторопимся, комарье нас сожрет заживо.
И они направились к дому, собака бежала по пятам. За оградой несколько якутских лошадок помахивали длинными хвостами.
— Что ты теперь будешь делать?
Отец остановился и посмотрел сыну в глаза.
— У меня нет никакого желания уезжать, если тебя это интересует. Как ты думаешь, смогу я привыкнуть к иной жизни, отказаться от всего того, что мне дорого, что выбрал более полувека назад? Там, — Иван Михайлович ткнул своей трубкой в неизвестном направлении, куда-то за изумрудную зелень елей и кедров, — мир отлично существует и без меня. И это правильно.
Он вновь заковылял к дому. Сергеи замедлил шаг, приспосабливаясь к шагу отца. В каждый свой приезд мужчина замечал, что отец передвигается все хуже, все медленнее. Он был отличным охотником и не утратил былого умения, но теперь Сергею казалось, что многое Иван делал чересчур неторопливо. Ему всегда приходилось смирять свое нетерпение, когда отец ел или раскуривал трубку. Ночью Сергей прислушивался к хриплому, порой прерывистому дыханию пожилого сибиряка. «Так слушаешь дыхание новорожденного, — думал он. — Все, что находится на грани нашего мира и мира иного, видится таким непрочным и пугающим».
Внезапно эмоции захлестнули Сергея. В феврале умерла его мать, ее жизнь унесла пневмония. Он приехал так быстро, как только смог. Вот уже много лет он жил вдали от родителей, навещая их один-два раза в год, но, несмотря на это, уход матери породил странную пустоту в его душе.
Сергей думал о том, что и отец может в любой момент уйти, а он будет где-то далеко. Правильно ли он поступил, что выбрал эту бродячую жизнь? Не лучше ли было вернуться после войны в родную деревню? Обосноваться в краю, чьей кровью и плотью он всегда оставался? И в таком случае, вполне возможно, сейчас бы его дети плескались в студеной реке, бегали по грибы и ягоды.