Через пятнадцать минут Хойкен сел на скамейку, потому что устал ходить от вольера к вольеру. Байерман сел рядом и первый заговорил о деле:
— Я внимательно просмотрел черновики Ханггартнера. Будет непросто сделать из них читабельную книгу.
— Но почему же? Там сотни страниц. Из трехсот получится один том.
— В основном это записки, которые он почти слово в слово перенес в свои романы. К тому же в них много афоризмов. «Каждый писатель усердствует в своем желании пережить себя». Это неоригинально и неинтересно, это просто ужасно. Сейчас никто не пишет афоризмы.
— Ты хочешь сказать, что у нас не получится состряпать из этого книгу?
— Нет, ничего такого я утверждать не хочу. Книгу мы состряпаем, вот только какую… Если немного сократить его записи, оставив их в той же последовательности, в какой они велись, мы получим первый том на четыреста-пятьсот страниц. Мы можем преподнести это читающей публике как своеобразную мастерскую большого писателя, которая представляет собой сокровищницу его мыслей и позволяет приобщиться к его творческому процессу. Как вариант, можно поменять порядок записей и сделать из них маленькие рассказы. К примеру, первый рассказ был бы о твоем отце и его встрече с Ханггартнером, о его роли в творческих поисках великого писателя. И что-то в таком духе под названием «Пережитые истории».
— Ты хочешь продать ханггартнеровский коктейль как мемуары?
— Да, совершенно верно, это моя идея.
— Но как мы это сделаем? Ты читал когда-нибудь мемуары, состоящие из коротеньких историй, которые занимают самое большее три четверти страницы? Ни один книготорговец не возьмет у нас такой товар. Мы провалимся с такой смелой авантюрой.
— Минутку, я еще не закончил. Мы снабдим записки промежуточными текстами. Эти тексты свяжут рассказы в одно целое, они будут вводить читателя в соответствующий отрезок времени, разъяснять и обрамлять записки.
— Промежуточные тексты? Ты что, думаешь, Ханггартнер позволит, чтобы мы приправляли его заметки промежуточными текстами?
— Да, позволит, и по одной простой причине.
— Я хочу ее услышать, мой милый.
— Он позволит, потому что промежуточные тексты будет писать сам.
— Сам?!
— Сам. Ты ему все спокойно объяснишь, оказывается, ты хорошо с ним ладишь. Объяснишь, что у него есть выбор: или мы издаем все как каменоломню его великих мыслей, или мы моделируем черновики так, чтобы сделать их интересными для читателя. Первая формулировка принесет ему пятьдесят тысяч аванса, вторая — четверть миллиона.
— Четверть миллиона? Ты понимаешь, что говоришь?
— Отлично понимаю. Кстати, это ты подал мне такую гениальную идею. Название, которое ты предложил —