— Как вы здесь оказались? — голос не слушался.
— Стреляли. — туманно пояснил он и подал мне бутылку с водой. Я, не чинясь, напился.
— Меньше всего я рассчитывал увидеть здесь вас.
Полулежа в подушках, я попытался оценить свое состояние. Судя по всему, дела плохи: нога, в которую попал осколок, распухла и онемела выше колена, голова кружилась. Плечо… Во всяком случае, рукой я двигать не мог.
— Я шел по вашему следу от той самой крепости. Видел, как вы рванули через колючку, но поделать уже ничего не мог.
— Так это были вы…
— В смысле?
— Две автоколонны. Я всё гадал: куда делась вторая?
— Ну да. Прилетел в Дамаск, а там — очередной переворот. Или революция… Хрен их разберешь. Пока нашел машину, получил разрешение на выезд, то-се…
— Как вы вообще меня нашли?
— Не ко мне вопрос.
— А к кому?
— Позже… Знаете, вы очень опасный человек, мистер Мерфи.
— Да. Мне уже говорили.
…До рассвета мы с Кидальчиком пролежали без сознания в какой-то канаве, куда нас забросило взрывом. Нашла нас Ассоль — уж не знаю, как. Воронцов сказал, что мы почти задохнулись, и чудом остались в живых.
Поселок разрушен, но убитых не было: даже дети здесь знали, как себя вести при нападении.
Местность прочесывали войска, в воздухе кружили вертолеты…
Когда Воронцов ушел, явилась Ассоль. Она была, слава Богу, цела, только щека поцарапана. Смущаясь, присела на край кушетки. За тонкими перегородками ходили люди, звякало что-то железное, долетал тошнотворный запах йода.
— Есть идеи, почему нас так быстро вычислили? — спросил я тихо.
— Может, на границе кто-нибудь не удержался, и выложил наши фотки в Сеть? — она равнодушно пожала плечами. — Они зовут нашего старика Моше… Я слышала, как об этом шептались тетки в кибуце.
— Моисеем? Пророком?
В каком-то смысле, я даже не удивился.
Ассоль взяла меня за руку. На ней было вчерашнее платье — светлое, в мелкий цветочек. Только грязное, прорванное в нескольких местах. Платье сползало с плеча, она то и дело поддергивала ворот, прикрываясь косынкой. Ассоль вновь казалась совсем молоденькой. Впалые щеки, синева под глазами… Я притянул её к себе и поцеловал. Она отстранилась, ожгла взглядом.
— Снова хотел сбежать, да? Не оправдывайся, я видела вечером, как ты смотрел. Ты прощался! И если б не эта ночь, ты бы ушел…
— Послушай… — я старался подобрать правильные слова. — Я не буду участвовать ни в чьих разборках. Не собираюсь помогать делить мир, загребать еще больше денег, управлять людьми… Меня уже пробовали втянуть в эти игры, и я… Я не буду ничьей пешкой! — я крепче сжал её руку, и зашептал: — Давай убежим! Потеряемся, начнем новую жизнь! Я… Я спасу тебя от твоих хозяев… — неожиданно она рассмеялась, но очень печально.