, – а потом замечание, которое сделала мне однажды мать: «
У тебя никогда не было товарищей, Тома. Твоими единственными друзьями были книги».
Это была правда, и я этим гордился. Я всегда думал, что книги-то меня и спасли, но могло ли так продолжаться всю жизнь? Вероятно, нет. Разве Жан-Кристоф Графф не предупреждал меня в своем письме? Однажды книги обманули надежды Граффа, и он остался ни с чем. Быть может, чтобы распутать дело Винки Рокуэлл, нужно выбраться из-под защитного покрова книг и схлестнуться с мрачным и жестоким миром, о котором говорил отец?
«Вступай в войну!..» – шептал мне внутренний голос.
– Вот ваши газеты и альбом!
Уверенный голос Полины Делатур вернул меня в действительность.
– Можно один вопрос? – спросила она, водружая передо мной подшивку «Южного курьера».
– Вы не производите впечатление девушки, готовой ждать, когда ей что-то разрешат.
– А почему вы сами не захотели что-нибудь написать про Винку Рокуэлл?
Как ни крути, что ни говори, а я был человек книжный.
– Ну, потому что я писатель, а не журналист.
Между тем она настойчиво продолжала:
– Вы отлично понимаете, что я имею в виду. Почему вам никогда не приходило в голову самому рассказать историю Винки?
– Потому что это грустная история, а я не выношу грусть.
Нужно было придумать более толковое объяснение, чтобы разубедить пытливую девицу.
– Ведь это привилегия писателя, нет? Придумывать истории и таким образом бросать вызов действительности. Не только для того, чтобы сделать ее лучше, а еще для того, чтобы сразиться с ней на ее собственной территории. Исследовать ее, чтобы потом ловчее ниспровергнуть. Познать ее, чтобы со спокойной совестью противопоставить ей взамен другой мир.
– Это вы сами придумали?
– Нет, конечно, это же ваши мысли. Вы повторяете их чуть ли не в каждом своем интервью… Но воплотить их в реальной жизни куда сложнее, не так ли? – С этими добрыми словами она удалилась, довольная впечатлением, которое произвела на меня.
12. Девушки с огненно-рыжими волосами
Волосы у нее были рыжие, серое платье без рукавов… Гренуй стоял, склонившись над ней и вдыхая ее аромат, теперь совершенно беспримесный, поднимавшийся от ее затылка, волос, выреза платья… Ему еще никогда не было так приятно[136].
Патрик Зюскинд
1
Разложив перед собой экземпляры «Южного курьера», я тут же схватил номер за январь 1993 года, где говорилось про предновогодний бал. Я надеялся, что там будет много фотографий, но, к сожалению, газета опубликовала лишь несколько снимков, отражавших общую атмосферу вечера, а типа, который меня интересовал, ни на одном из них не оказалось.