— Ты жила с мужчиной?
Я киваю.
— Не веди себя, как дурочка, София. Говори, — приказывает он, едва сдерживая свое раздражение.
Я вздрагиваю. Здесь холодно, я начинаю дрожать. Я сжимаю зубы, чтобы они не стучали.
— Как ты нашел меня? — спрашиваю я.
Его рот жестоко изгибается.
— Дурочка. Ты присутствовала на свадьбе Братвы. Кто-то узнал мою шлюху, одетую как королева. — Он выбрасывает окурок в открытое окно и поворачивается ко мне. — Разве я не говорил тебе раньше, что ты не обычная женщина, милая София? Ты шлюха. Проститутка. Твоя жизнь не для того, чтобы выходить замуж, заводить детей и толстеть. Твоя жизнь посвящена доставлять удовольствия мужчинам. Многим мужчинам… а я буду смотреть на это.
Я отрицательно качаю головой.
— Нет. Нет, я не шлюха.
Он сужает глаза, поддразнивая:
— Ты не сказала ему, кем ты была?
— Он знает, — говорю я, защищаясь.
Он смеется своим маниакальным смехом, который эхом отражается от стен.
— Тогда ты не будешь возражать, если он найдет завтра утром в своем почтовом ящике кассету с непослушным маленьким сюрпризом? Хм.
Я замораживаюсь от ужаса.
— Нет. Пожалуйста. Не надо. Пожалуйста, — прошу я.
— Что случилось, моя маленькая шлюха? Ты не хочешь, чтобы он увидел, насколько ты талантлива? Сколько членов ты можешь обслуживать одновременно. Прошло так много времени, даже я забыл. Сколько, София?
— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.
— Если ты не будешь делать то, что я хочу, я отошлю ему видео. И от большой щедрости могу послать даже целый набор.
— Я сделаю все, что захочешь.
— Хорошо. Теперь ответь мне. Сколько человек ты можешь обслужить одновременно?
— Пять, — кричу я. — Пять.
— Он не знает этого, не так ли?
Я отрицательно качаю головой. Слезы льются у меня из глаз. Зубы стучат, и кожа уже покраснела.
— Повернись, — приказывает он.
И у меня появляется первый толчок настоящего страха.
— Давай, — шелковым голосом говорит он.
Медленно, с трудом я поворачиваюсь на несгибаемых ногах. Сердце стучит так сильно, что я чувствую себя слабой. Словно вечность проходит, в комнате стоит абсолютная тишина, я только слышу рев собственной крови в ушах. Потом его шаги по комнате.
— Ну, что ж, моя мазохистская шлюшка, — шепчет он мне в волосы. — Думаю, придется клеймить тебя снова.