— Не понял, — казалось, лицо булочника стало ещё краснее, — так это, выходит, девка?
Лёгкий смешок пронёсся по башне, слегка разрядив напряжение.
— А столько времени потрачено впустую, — съязвил кто-то из молодёжи, — придётся помирать нецелованным.
Когда гостья поставила ногу на край проёма, Тони азартно и восхищённо выругался самыми ужасными словами. Девушка бережно прижимала к себе великолепный варварский лук — из тех, что клеятся мастерами из рога и воловьих жил и напружинены так туго, что выворачиваются наизнанку, свиваясь кольцом, если лопается тетива.
— Ради этакой штуки я бы сам кого-то ограбил, — заметил вполголоса один из стрелков.
— Откуда и с чем идёшь? — самострел ясно указывал, к кому обращался седой.
Тонкая девичья лапка с чёрной каймой под ногтями метнулась к горлу, потом туда, где под платком угадывался рот.
— Не может говорить, — догадался Тони, — похоже, ей изрядно досталось.
— Но она всё же здесь, — звонко прозвучал голос музыканта, — я скажу за неё: маленькая упрямая бестия явилась убить Роксахора. Как обещала.
Фран кивнула.
Седой человек с серебряной серьгой опустил самострел.
Светловолосый красавец первым нарушил затянувшееся неопределённое молчание:
— Ну что ж, милости просим. Только у нас тут очередь.
Наливалось, булькая, вино. Бойцы помоложе рассматривали надписи на бочонке.
— Из-под кухни городского совета добыто.
— Неплохо?
— Сойдёт для поминок.
Темнолицый бородач размышлял, сделав первый глоток:
— Если б Полуда действительно знал о лазе, было бы очень умно послать нам бочонок отравы.
— Что ты хочешь сказать? — подозрительно прищурился Тони.
— Ничего, — буркнул одноглазый и допил остаток до дна.
— Нет, Гас не знал, — рассуждал про себя сын строителя башни, разглядывая напиток, казавшийся почти чёрным на дне жестяной кружки, — хвала небесам, кто-то слышит мои молитвы. А может, не только мои? И если нас много, что делать богам, когда просьбы перечат друг другу?
Смуглый яркий парень — белые зубы сверкают в чёрной бороде — похлопал его по плечу:
— Да ты праведник, брат. Замолви за нас словечко.
Неуверенно и медленно Фран, осматриваясь, передвигалась по башне, пока, словно бы ненароком, не оказалась у стены, где молча стоял Сет.
От девушки сильно пахло вином: на пути ей не встретилось иной влаги, чтобы промочить горло и утолить жажду, но это и было хорошо — сбитая точность восприятия помогала ей путать следы, уходя от преследования внутри собственной головы, скрываться в поверхностной лёгкости впечатлений от засевшего слишком близко врага. Он пытался заговорить с ней, её двойник, получить отклик, получить доступ к её сокровенным мыслям и тайнам. Пугало, что на просторах её души чужак становился сильнее и занимал всё больше места. А что она могла противопоставить? Она исчезала. Делала то, что умела лучше всего.