Я улыбаюсь, кивая в такт ее словам.
— Когда мне их переслали, я долго рассматривала снимки и все никак не могла поверить, что вот эта искрящаяся весельем девушка в самом деле я. В смысле… Это здорово. Просто жить и радоваться моментам, не боясь, что однажды им придет конец.
— Рано или поздно. Все заканчивается, и это нормально.
— Еще мне подумалось, что мы сами создаем себе эти ямы, из которых потом не можем выбраться, делаем для отмазки пару попыток, терпим неудачу, сдаемся, и в итоге проводим в них целую жизнь.
Я не согласна с тем, что свою «яму» она создала себе сама, если бы не тот ублюдок с тягой к ролевым играм, вся ее судьба могла пойти по другому пути, но на лице Моны написано такое искреннее возбуждение, что я давлю в себе желание с ней поспорить и говорю наобум:
— Если эти ямы слишком глубокие, то как ни старайся, но выбраться из них можно будет лишь с посторонней помощью того, кто не побоится приблизиться к краю, чтобы протянуть тебе свою руку.
Мона резко подается вперед:
— Да! Ты в это веришь? Ты правда так думаешь?
— Ну… — тяну неопределенно, несколько сбитая с толку ее внезапной реакцией на мои слова. — Да, конечно.
Решительно не понимая, чем сумела вызвать такой ажиотаж, надеюсь сменить эту странную тему:
— Я рада, что у тебя все налаживается.
— Ну, а ты, Сима? У тебя как дела?
Я только открываю рот, чтобы сказать что-то нейтральное, избавляющее меня от необходимости придумывать сносный ответ, как вдруг цепляюсь взглядом за движущуюся в нашем направлении рослую мужскую фигуру. Белый тренировочный костюм теперь сменился на джинсы и уже знакомую мне куртку, но прежнего впечатления это вовсе не портит. Я узнаю его сразу, хотя в первые пару секунд даже не верю своим глазам, уверенная, что Михе ни к чему сюда возвращаться. Но он здесь, и возникшее было смутное волнение вдруг сменяется легкой настороженностью, когда я замечаю выражение его лица, с каким он смотрит в нашу с Моной сторону.
Его приближение теперь кажется неумолимым.
— Надо поговорить, — отрывисто бросает Михаил, и без колебаний хватает меня за локоть, больно стянув пальцами кожу.
Мона таращится на него во все глаза, явно ошарашенная столь вопиющим вмешательством в наш неторопливый разговор. Я тоже в смятении, но теперь уже не спешу ударяться в панику, точно зная, что нахожусь на своей территории, а еще почему-то твердо уверенная в том, что он не причинит мне зла. Вооруженная всем этим, я резко вырываю свою руку и только собираюсь спросить, что за дьявол в него вселился, как Миха пинает сумку Моны ближе к ее боку, освобождая себе место напротив меня, бросает: