Флорантен весь сжался, очевидно не понимая, как его старый приятель до этого додумался.
— Видишь ли, у меня есть доказательство, что кто-то был в среду в квартире. Этот кто-то, насмерть перепуганный совершенным, захотел купить молчание привратницы и отдал ей все, что было у него в карманах, то есть две тысячи двести франков.
— Ты допускаешь, что я невиновен…
— В преступлении — да. При том, что ты явился его косвенной причиной и что если и можно говорить о морали применительно к тебе, то лишь в том смысле, что на тебе лежит моральная ответственность за случившееся.
— Не понимаю.
— Неправда.
Мегрэ встал. Он никогда не мог долго усидеть; Флорантен не спускал с него глаз.
— У Жозефины Папе была новая пассия.
— Ты о Рыжем?
— Да.
— Это было мимолетное увлечение. Он никогда бы не согласился жить с ней, прятаться, исчезать на ночь. Он молод, у него столько девиц, сколько он пожелает.
— Жозе была влюблена в него, а ты ей надоел.
— С чего ты взял? Это лишь твое предположение.
— Она сама сказала.
— Кому? Не тебе же, ты ведь не застал ее в живых.
— Жану Люку Бодару.
— Ты веришь всему, что плетет тебе этот тип?
— Зачем ему лгать?
— А мне?
— Тебе грозит год или два заключения. Скорее всего, два из-за твоих прошлых судимостей.
Флорантен реагировал уже куда менее бурно, чем прежде. Он еще не знал, до чего докопался Мегрэ, однако то, что он услышал, не оставило его безучастным.
— Вернемся к той среде. Узнав голос пришедшего, ты не на шутку перепугался, поскольку за несколько дней или недель до этого начал шантажировать одного из любовников Жозе.
Естественно, твой выбор пал на самого, по твоему мнению, ранимого, то есть больше всех заботящегося о своей репутации. Ты завел с ним разговор о письмах. И сколько же ты получил?
Флорантен мрачно опустил голову:
— Ничего.
— Он отказался платить?
— Нет, он попросил меня об отсрочке в несколько дней.
— Сколько ты попросил?
— Пятьдесят тысяч. Я хотел получить крупную сумму, чтобы покончить со всем и в другом месте начать снова.
— Значит, Жозе все-таки тебя потихоньку выставляла?
— Возможно. Она переменилась.
— Ну вот ты и заговорил как разумный человек, и, если будешь продолжать так же, я помогу тебе выпутаться из этой истории с наименьшими потерями.
— Ты сделаешь это?
— Какой же ты дурень!
Мегрэ проговорил эти слова чуть слышно, себе под нос, но Флорантен их расслышал и стал пунцовым.
Комиссар был прав. В Париже существует несколько тысяч людей, живущих в обход закона за счет более или менее очевидного жульничества, наивности или алчности себе подобных.
У них на примете всегда какой-нибудь сногсшибательный проект, для реализации которого им не хватает нескольких тысяч или десятков тысяч франков.