Мансуров побледнел.
— Где он? — наседала женщина. — Немедленно везите меня к нему!
Поисковая группа доставила шест, которым пользовался нарушитель границы. Шест, как и предполагал полковник Заозерный, оказался полым. За двойными стенками находились облигации трехпроцентного выигрышного займа, советские деньги и паспорт на имя Умара Ходжиева.
— Ну вот, — сказал полковник, предъявляя задержанному вещественные доказательства. — Теперь ваше запирательство ни к чему не приведет.
Ефремову принял Серебренников.
— Товарищ майор! Как хорошо, что вы здесь! — Сразу она заговорила о муже: — Он честный, только всего боится. Думает, что не верят ему. Это так страшно. Я говорю: чего боишься?.. Наконец отходить стал. И вдруг…
Она отстранила стакан, который ей протянул Серебренников, спросила с обидой:
— За что его? Поверьте, он честный человек!
— Конечно, — согласился Серебренников. — Только зачем было ехать домой ночью?
— Ночью? — машинально переспросила она.
— Даже если торопишься на семейный праздник.
— Праздник? — Глаза Ефремовой расширились. — Какой праздник?
— День вашего рождения.
Женщина некоторое время оторопело смотрела на него, и вдруг по ее щекам хлынули слезы.
— День рождения! — повторила она, счастливо улыбаясь. — А я завертелась. Вот дни рождения всех детей помню. А свой… — Из груди вырвался вздох облегчения. — Так вот почему он приехал! А я думала: что случилось?
Микаелян увез Ефремовых в поселок. Мансуров угрюмо смотрел вслед: и все-таки он не верил Ефремову…
— Как хотите, товарищ лейтенант, а я буду обижаться! — вздыхал старшина Пологалов, помогая Пулатову сгружать вещи. — Ну куда я вас определю, если мы тут затеяли ремонт и начали с вашей комнаты?
— Ничего, старшина, разберемся.
Попутный грузовик, доставивший Пулатовых на заставу, скрылся в густой пыли. Людмила закашлялась и отвернулась.
— Привыкнете, — ободряюще произнес Пологалов. — А сейчас прошу вас ко мне!
В квартире старшины было прохладно.
— Вы тут устраивайтесь как дома, — просто сказал Пологалов, — а мы организуем баньку и насчет завтрака сообразим.
Узнав, что капитан Ярцев отдыхает, Пулатов попросил его не будить. Старшина понимающе кивнул.
Лейтенант подошел к жене.
— Ты устала?
— Дай напиться, Акобир.
Он не сразу нашел кружку. Зачерпнул воду из прикрытого дощечкой ведерка. Она сделала несколько мелких глотков. Теплая, мутная вода не принесла удовлетворения.
— Ты приляг, отдохни.
Пулатов присел рядом с ней на диван, а когда Людмила закрыла глаза, осторожно вышел из комнаты.
Он соскучился по заставе. Хотелось каждому пожать руку, и, разумеется, прежде всего капитану Ярцеву.