– СПОКОЙНО! – рявкнул за ними паромщик.
Еще только два шага сейчас. Половина выпада.
«БУДЬ СПОКОЙНА ПРИГОТОВЬСЯ»
– Если продолжишь двигаться, ты потопишь плот. – Ее немецкий был медленным и оскорбительно громким, но она не могла с собой справиться. Блеск в его глазах, блеск его клинка, вполне реальная возможность того, что он собирался броситься вперёд (в ад или в воду), того, что она упадет в реку, на нож, что все это было зря…
Все это подбиралось к ней, просачиваясь через трещины.
– Слишком много веса, – сказал он и поднял клинок выше. – Я должен избавиться от лишнего.
Они прошли треть пути через реку, приближаясь к краю ее наиболее глубокого участка. Бамбук окунулся и искривился, и паромщик кричал: «СПОКОЙНО! СПОКОЙНО! СПОКОЙНО!», когда Кацуо хлюпал вперед, сантиметр за сантиметром.
– Берегись! – позвал ее голос на неистовом немецком.
Яэль напряглась на плоту. Кацуо отвоевал второй шаг. Рванулся к ней. Тренировки Влада взорвались в венах Яэль, толкая ее конечности на автопилоте.
«ЗАЩИЩАЙСЯ НАПАДАЙ БУДЬ ВАЛЬКИРИЕЙ»
Она отскочила, согнув бедра и прикрыв жизненно важные органы от лезвия, заблокировав ему путь перекрещенными руками. Бамбук под сапогами Яэль вздрогнул, и за ней закричали два голоса; речная вода пролилась до краев ее гоночных брюк. Но инструкции Влада были громче, самыми настоящими, чем что-либо вокруг: «Схвати локоть нападающего, разверни его к себе. Теперь его клинок в твоих руках. Можешь использовать его, чтобы покончить с ним».
Жизнь? Или смерть?
«БУДЬ ВАЛЬКИРИЕЙ КАКОВ ТВОЙ ВЫБОР»
Пока нет. Не он. (Что бы это значило?)
Яэль отбросила юношу обратно, с парома, вон.
ВСПЛЕСК! Река поглотила Кацуо: голодная вода, жадные течения. Он был уже далеко от плота, когда снова выплыл на поверхность, задыхаясь от шока, гнева, холода. Барахтаясь под тяжестью своей ездовой экипировки.
Плот тоже барахтался. Дикие, погружающие плот в воду толчки от внезапного изменения веса. Однако паромщик знал свое дело, знал воды, знал, как примирить это между собой. Он пробормотал на своем родном языке, что-то вроде фразы «сумасшедшие гонщики» и оттолкнулся шестом.
Потрясенная, Яэль, наконец, обернулась и увидела гонщика на корме: сломанный нос, искривившийся рот, светлые волосы выглядывают из-под шлема. Феликс – чудесный, прилипший как репей Феликс – всегда оказывающийся там, где его не должно было быть.
Он был последним гонщиком, выехавшим из Ханоя. Не так далеко позади с точки зрения расстояния, но каждый устремлялся вперед на одной и той же скорости, самой высокой передаче. Как он обошел десять гонщиков? Выбил Луку с плота? Она даже не видела его на остановке за топливом…