– Выглядишь, как будто собираешься сбежать, – близко наклонился к ней Лука и прошептал на ухо. – Неужели я такая ужасная пара?
В роящейся вокруг них толпе был разрыв, поняла Яэль. Общий гул бального зала исчез.
Похоже, что Лука не заметил. Он продолжал разговаривать с собой, через нее:
– Не буду лгать. Я чувствую себя так же. Действительно, это не мое. – Он оттянул воротник формы. Кресты тяжело и нестройно зазвенели у него на шее. – Боже, я хочу курить.
Ведущий молчал уже больше минуты. И двери бального зала, как отметила Яэль, были закрыты, что означало что-то, кто-то, готовился за ними.
Вот оно. Она чувствовала это костями, сочившимися, растущими, горячими, как лава.
Она могла чувствовать его. Даже на другой стороне. Его присутствие было настолько сильным, что опередило тело, появившееся в комнате. Толпа молчала. Смотрела на дверь в ожидании, ждала…
– Буду признателен, если позволишь моей руке пережить этот вечер. – Только после того, как Лука прошипел это, Яэль поняла, что по-прежнему висит на его локте, а ее ногти глубоко вонзились в его куртку.
Когда Яэль отпустила, она не знала, что делать со своими руками. Они чесались, чесались, дергались за оружием, но было еще не время. Поэтому она сложила их ладонями внутрь. Ее ногти глубоко вонзались в них.
– Кажется, ты бы тоже воспользовалась перекуром, – пробормотал Лука.
– Никакого перекура, – сказала Яэль. – Никаких больше перекуров.
Комната была такой тихой, такой готовой, что они услышали, как вздохнул ведущий перед своими следующими резкими словами:
– Представляем фюрера Третьего рейха, Адольфа Гитлера.
Двери открылись.
Он был так оплетен СС, что сначала Яэль с трудом могла его разглядеть. Телохранители окружили фюрера, как стена. Непроницаемая шеренга черных форм и оружия, ограждающая его от болезненной толпы. Но кольцо расширилось, когда Адольф Гитлер вошел в комнату.
И вот он. Не черно-белый. Не некий бесплотный голос. Не лицо на плакате. Но сам человек. Монстр в плоти.
Большинство людей приветствовали его прибытие. Ногти Яэль только глубже вонзились в ладони.
Фюрер пошел прямо к ним.
Он не был высоким человеком. Фактически, Яэль в теле Адель Вольф была на пару сантиметров выше него. Глаза их были почти на одном уровне, столкнулись, когда Яэль посмотрела на него. Радужки его глаз были синими. Оттенок неба, выскобленный до пустоты, и скелет души. Расцветающие прямо под кожей вены, хоть сейчас на укол. Течение крови бежало через них – что-то искрящееся, говорившее красные, красные слова.
Остальное в нем казалось почти скучным в сравнении с этим.