— Значит, домой, — понял он, — я с тобой, до остановки…
И мы пошли вместе по щербатому тротуару, периодически пиная какую-то банку, которая каталась под ногами. Мы просто валяли дурака и по прошествии нескольких месяцев не изменились. Дэн был тем же. Болтал обо всем подряд, отпускал непристойные шуточки и глазел на проходящих мимо девушек.
Наконец мы добрели до остановки, и там он остался.
— До завтра? — спросил я.
— Точно, — кивнул он, — и это…
Я вопросительно поднял брови.
— Если что… — он чуть понизил голос, как если бы нас кто-то мог слышать, — можем навалять этим кретинам вместе.
Я рассмеялся и ответил:
— Они того не стоят. Или тебе тай-бо негде применить?
— И это тоже.
— Пока…
— Бывай.
И я пошел своей дорогой. На душе стало вдруг легко, как если бы чья-то рука вдруг разжалась, отпуская на волю тревоги. Упрямый, добродушный и отходчивый парень. Такой он, Дэн.
В следующую субботу лил дождь, вымывая из города остатки лета. Деревья уже были голыми и тянулись в небо пустыми ветками. Я, как всегда, забыл зонт, а трикотажный капюшон не спасал.
Я вошел в ее дом, оставляя за собой грязные следы. Дверь квартиры неожиданно оказалась приоткрытой. Я переступил порог и захлопнул дверь. Внезапно из ванной комнаты донесся ее мелодичный голос:
— Заходи, Сергей. Я сейчас…
Я разулся и скинул с себя капюшон.
— А что если бы это был не я? — крикнул я ей.
— Я знала, что это ты.
Элена была в своем репертуаре. Я какое-то время слушал плеск воды, потом прошел в комнату. Из-за наползших туч она выглядела непривычно темной. По привычке минуты две я посвятил картине Симберга. Сегодня мальчики и ангел показались мне чуть мрачнее обычного.
Вода в душе стихла.
— Там сильно льет? — раздался ее голос за моей спиной. — Ты как?
— Как мешок с мокрыми котятами, — проворчал я, оборачиваясь.
Элена прошла к окну, укутанная в длинное белое полотенце. Открытыми оставались красивые плечи с впадающими ключицами, по которым стекали капли воды. Мокрые волосы небрежно свисали на лоб: кажется, я впервые видел ее без идеальной укладки. Я и сам не заметил, как замер, разглядывая ее, пока она смотрела в окно.
— Сейчас принесу тебе полотенце, — сказала она и улыбнулась с привычным расположением.
Она прошла мимо, обдав запахом какого-то душистого геля или шампуня, а я проводил стекающие по ее лопаткам капли воды голодным взглядом. Бывали моменты, когда я чувствовал, что погружен в нее чрезмерно. Я впервые замечал, что мне не чужды собственнические чувства. Иногда… иногда я бы хотел обладать такой женщиной, как Элена. Я хотел, чтобы она была моей.