Белый жеребец взвился на дыбы, вороной под Чужанином шарахнулся в сторону, а девчонка, бросив корзинку, метнулась в кусты. И ушла бы…
Но тут рука Чужанина вытянулась, словно гибкая и невероятно длинная змея, скользнула над кустами, сцапала девчонку за локоть, притащила ее назад.
Князь видел это краем глаза, стараясь совладать с испуганным жеребцом. Когда успокоил его, рука уже была как рука, а девчонка лежала лицом вниз поперек седла и молча извивалась, пытаясь вырваться.
Горимир ни о чем не спросил спутника – должно быть, решил, что померещилось ему… Впрочем, он бы и не успел спросить: Чужанин бросил тяжело и властно, словно топором ударил:
– Шутки кончились, княже! Бежим!
Горимир носил плеть для людей, а не для коней. Вот и сейчас не ударил – лишь чуть тронул коня плетью. Умный жеребец тут же вошел в реку, понес всадника через брод. Вороной не отстал от него.
На том берегу кони сразу пошли галопом – через луг и в невысокую гору. Чужанин гнал вороного, глядя перед собой, а князь все время оглядывался назад. Когда кони уже спускались с горы, увидел Горимир, что от уходящих назад вершин Чернолесья плывет им вслед сизая туча… но поздно, поздно! Навстречу беглецам поднялись надежной защитой стены Град-Столицы, и кони ворвались в распахнутые ворота.
* * *
Непривычно тихим был княжий пир. Не были званы на него ни удельные князья, ни бояре Град-Столицы. Только дружина собралась за княжеским столом. Обычно на пиры не брали ни оружия, ни кольчуг – зачем? С пьяных глаз соседей покрошить в капусту? А сейчас дружинники сидели за столом в кольчугах. Шлемы лежали рядом на лавках – долго ли надеть! И каждый был при мече. Не в радость был воинам этот странный пир. Пили, ели, не поднимая глаз от стола, да слушали гусляра, который подрагивающим от страха голосом выводил былину. Не было слышно ни хмельных прибауток, ни дружеских шуток. И никто не смотрел туда, где во главе стола, меж князем и Чужанином, сидела девочка в синем сарафане.
Маленькая гостья глядела хмуро, ничего не ела. То ли от обиды, то ли от боли: губы ее были разбиты и вспухли, а на скуле разлился синяк. Все знали: от удара кулаком в лицо. Увернулась девчушка, вскользь пришелся удар, по скуле, не то и зубы ей бы вынесло. Знали люди и другое: то был княжий кулак. Разозлился Горимир, когда девчонка попыталась сбежать. И ведь хитра до чего: не со двора побежала, ее бы на воротах сразу поймали, а попробовала затесаться среди челяди. Пир готовили, много было чужих челядинцев, от бояр присланных помочь. Не девчонка, а лисица! И скрылась бы, переждала погоню, да чужеземец пошел за нею, как по следу, сыскал, представил пред княжьи очи да под княжий гнев…