Когда все возможно (Страут) - страница 112

— Слушай, Вики, ты просто классная!

Она фыркнула — чуть ли не с отвращением — и недоверчиво на него глянула, а он подтвердил:

— Нет, правда, классная. А Люси, кстати, просила напомнить тебе о той женщине, об Анне- Марии.

— Об Анне-Марии? — удивилась Вики. Потом, помолчав, спросила: — Интересно, что она имела в виду?

— Думаю, то же самое, что и я: ты классная. Так мне кажется. По-моему, она именно это хотела сказать. — Пит осторожно переставил ноги, стараясь на наступать на пустые жестянки, катавшиеся по полу.

Они еще довольно долго ехали в полном молчании, и Пит все время искоса поглядывал на сестру, думая: как же все-таки здорово она водит машину. Ему нравилось, что она такая большая, что она словно заполняет собой все пространство внутри салона, что она так уверенно держит руль. И ему очень хотелось с ней этими мыслями поделиться. Сказать, что она не просто классная, а… В общем, хотя ему много чего хотелось сообщить сестре, он в итоге сказал так:

— А знаешь, Вики, мы вроде бы не такими уж плохими людьми выросли.

Округлив от удивления глаза, Вики посмотрела на брата и сказала:

— Это точно. Во всяком случае, людей по темным закоулкам мы точно не убиваем, если ты это имеешь в виду. — И она коротко хохотнула, но это был искренний смех, исходивший, казалось, из самых сокровенных глубин ее души.

И Питу очень захотелось, чтобы эта их поездка никогда не кончалась. Вот так бы ехать и ехать, сидя рядом с сестрой.

Но вокруг уже была знакомая с детства местность — знакомая узкая дорога, знакомый клен, на верхушке которого начинали краснеть листья, знакомые поля вокруг амбаров, принадлежавших Педерсонам. Значит, наконец они вернулись домой. Вики въехала на подъездную дорожку, и прямо перед ними оказался их старый усталый домик, и жалюзи на окнах были подняты. Вики сразу же развернулась, готовясь уезжать, и Пит, минутку помедлив, вдруг спросил:

— Слушай, Вики, ты не хочешь забрать у меня этот ковер?

Вики пальцем поправила на носу сползающие очки.

— Почему бы и нет? Конечно, заберу. — Однако и не подумала вылезти из машины; и они еще долго сидели в молчании и смотрели на свой старый дом, где, как ни странно, жалюзи на окнах были подняты.

Они приехали с Востока и носили фамилию Смол[11].

Эту фамилию Дотти запомнила навсегда, потому что мистер Смол был поистине огромных размеров, а на лице у него застыло выражение вечной брюзгливости, что, как показалось Дотти, стало следствием того, что ему постоянно приходилось отвечать на дурацкие комментарии по поводу своей фамилии. Впрочем, сама Дотти, разумеется, никаких комментариев на сей счет не допустила — не дай бог! Миссис Смол забронировала номер заранее, по телефону, так что Дотти уже знала, что ее новые постояльцы отнюдь не молоды. Она догадалась об этом не только по голосу миссис Смол, но и потому, что та предпочла связаться с ней по телефону, хотя сейчас люди в большинстве своем стараются делать это по Интернету. Вообще-то Дотти была даже немного старше миссис Смол, но сама она к Интернету пристрастилась давно и сразу почувствовала себя на его просторах как рыба в воде. Да, как шустрая рыбка-веслонос. И всегда очень сожалела, что Интернет не появился, когда она была помоложе, — Дотти не сомневалась, что тогда, безусловно, сумела бы преуспеть в чем-то более интересном и важном, действительно требующем применения всех ее умственных способностей, а не только в том, чем она занималась уже много лет, предлагая своим гостям уютные гостиничные номера. Да, тогда она, наверное, сумела бы даже разбогатеть! Впрочем, Дотти отнюдь не принадлежала к числу тех, кто любит жаловаться. Однажды летом покойная тетя Эдна преподала ей, Дотти, отличный урок — господи, кажется, будто с тех пор сто лет прошло, хотя разговор тот и впрямь состоялся давным-давно. Так вот, тетя Эдна сказала ей тогда, что для женщины жаловаться — все равно, что заталкивать грязь Богу под ногти. И созданный тетей образ навсегда застрял у Дотти в памяти. Сама она была маленькой, аккуратненькой женщиной с хорошей кожей, унаследованной от предков со Среднего Запада. При учете всех составляющих — а учитывать приходилось очень и очень многое — она и в собственных глазах, и в глазах соседей выглядела вполне преуспевающей хозяйкой гостиницы «B&B». Во всяком случае, номер для мистера и миссис Смол был забронирован заранее, и две недели спустя очень высокий — и очень большой! — седовласый господин, шагнув через порог ее гостиницы, заявил: «У вас должен быть забронирован номер для доктора Ричарда Смола». Очевидно, рамки этого заявления были достаточно широки, чтобы в них оказалась включена и жена доктора, вошедшая следом за ним, хотя он сам о ней упомянуть и не подумал.