Такое оборудование готовых сводчатых камер под Алевизовской стеной придумал именно Грозный для своего царского архива, и никто другой ни до, ни после него. Доступ в архив был сравнительно лёгок: нужны были только ключи, хранившиеся при Грозном, по-видимому, у дьяка Висковатого. Приемлемо допущение Забелина, что архив Грозного ещё сохранялся в XVII в. и не только «сохранялся», но и не раз, быть может, открывался как для поисков хранившихся в сундуках архивных документов, так и из-за простого только любопытства высокопоставленных лиц. Не исключено, что так тянулось вплоть до начала XVIII в., когда фундамент Арсенала перегородил и частично разрушил тоннель. Вода из родника на дне Арсенальной башни, поднявшись, за неимением выхода, до самой белокаменной, на растворе загородки Арсенала, проникла сквозь раствор в стене, прошла по дну тайника и затопила на метр фундамент Арсенала. Неизбежная отсюда сырость в тайнике, следовательно, и в палате с архивными сундуками и с окошками, не защищёнными ставнями, могла отразиться крайне гибельно на бумажных документах. Не исключено также, что мы найдём в архивных сундуках или ящиках одну бумажную труху. Уже одно это серьёзное опасение заставляет нас подумать о мерах скорейшего спасения этого хрупкого бумажного сокровища...
Непонятно, почему Забелин ставил так развязно эту возможную бумажную труху неизмеримо выше пергаментных и других рукописей и книг, частично в золотых переплётах, безусловно, прекрасно сохранившихся благодаря сухости в герметически закупоренном веками помещении? Если архив – сокровище русской истории, то библиотека - драгоценное достояние всего грамотного человечества!
Доступ в библиотеку всегда был бесконечно труднее, чем в архив, потому что книгохранилище было защищено не только такими же дверями и замками, как архив, но ещё снаружи и замуровано. Размуровывать и открывать тяжёлые замки, ключи от которых, к тому же, могли случайно запропаститься, было чрезвычайно сложно и канительно. Почему Грозный и предпочёл пойти, ради Веттермана, по линии наименьшего сопротивления - проломать свод каземата. [...]
Так, как перезревший плод, сама собою падает теория Забелина о роковом всепожирающем пожаре 1571 г., якобы сгубившем слитые в одно библиотеки и Грозного и Софии Палеолог.
Ясно, как день, что и архив и библиотека перешли в XVII в. в полной неприкосновенности.
Но, может быть, обе эти драгоценные «поклажи» сожгли интервенты-поляки, как утверждает профессор Клоссиус в своей знаменитой статье за июнь 1834 г. в ЖМНП [429]