Утром, на следующий день, в предрассветный час Акитада сидел, сгорбившись, над столом, читая документы из провинциального архива. Время от времени его взгляд падал на листок бумаги с какими-то каракулями, и он бормотал себе под нос. В дверях показался Хамайя:
— Вы хотели что-нибудь, Ваше Превосходительство?
— Нет, нет! Просто… Вы не могли бы взглянуть снаружи, нет ли там кого-нибудь из моих лейтенантов.
Хамайя исчез. Акитада вздрогнул, сделал глоток из своей чашки и сосредоточился. Чай был уже холодным, что не удивительно для такого холодного места. Если бы только он мог справиться с проблемой в своем животе, тогда у него было бы больше энергии, идей и решений. Боги знали, как он нуждался в них. Но ни Тора, ни Хитомаро не сочли нужным доложить ему прошлой ночью, как он им наказал. Он ждал в течение нескольких часов. Когда же, наконец, ушел в спальню, которую делил с женой, она уже крепко спала. Не желая беспокоить ее, он провел ночь в своем кабинете, почти не смыкая глаз, промерз до костей от ледяных сквозняков, гулявших по комнате.
Затем, уже утром, он нашел на столе таинственную бумажку с неразборчивой записью. В бумажку были завернуты какие-то комки цвета грязи и высушенной травы, напоминающие кроличий навоз.
Открылась дверь, Хамайя объявил:
— Лейтенант Тора…
— Простите, господин, — пробормотал Тора, пробираясь крадучись мимо чиновника и садясь на мат напротив Акитады. Он выглядел нехарактерно мрачным, а голос звучал виновато:
— Вы спали, когда я вернулся, поэтому я ждал в конюшне. Я думаю, я задремал. А этот дурак охранник не поднял меня, когда вы проснулись.
Акитада ничего не сказал, но неодобрительно посмотрел на солому, зацепившуюся за волосы и одежду его лейтенанта. Тора поерзал, обнаружил солому, и еще раз пробормотал извинения, добавив:
— Я надеюсь, что лекарство доктора Ойоши помогло, господин. Его глаза остановились на бумаге.
— Доктор Ойоши? Тяжелые брови Акитады поднялись. — Эти неразборчивые каракулями о каком-то лекарстве, отправленном мне? — спросил он с сарказмом. — Из того, что я мог прочитать, я подумал, что кто-то решил написать стихи во славу запоров.
— О! — Тора покраснел и потянулся к записке. — Наверное я перепутал некоторые символы. У меня была ужасная ночь.
Боли в животе не давали Акитаде возможности думать о проблемах Торы. Он щелкнул пальцами: