В одно пасмурное утро на огородах кипела работа. Работники разбились на кучки по три четыре человека и работали живо, перекидываясь шутками и бранью.
– Эх, братцы мои, нет нашего Гусара, – вспомнил об отсутствовавшем товарище один из босяков, которого все называли Васькой Зуем.
– Нет, да и не будет, – отозвался другой. – Был Гусар, да вышел.
– Как не будет? Куда ему деться, кроме наших огородов?
– Постой, ребята, – остановил всех Зуй. – Ты почему это, Метла, знаешь, что Гусара больше не будет?
– А потому, что знаю, – огрызнулся Метла.
– Выслали его, что ли? – полюбопытствовал другой.
– Кабы выслали, так мы знали бы, – заметил Зуй, – слух бы прошел. Ну, Метла, куда Минька Гусар делся?
– А я почем знаю! – опять огрызнулся угрюмый босяк.
– Зря, стало быть, болтаешь… Вот намнем бока, так будешь знать!
– Было бы за что мять! А не за что, так я и сдачи дать могу!.. У меня… во! – поднял Метла вверх увесистый кулачище.
– Эй, вы там, «золотая рота»! – раздался окрик сторожа. – Чего пасти разинули? Живо за дело, а не то…
Видимо, «золотая рота» хорошо знала, что должно последовать за этим «не то». Несколько минут работа у босяков продолжалась.
– А все же любопытно, – вполголоса сказал Зуй, – где наш Минька теперь?
– В больницу его тогда отправили, – ответил сосед, – вишь, хворать вздумал; какие нежности при нашей бедности!
– В больнице его нет, – буркнул Метла, – я навещать бегал… Сказали, выписался и ушел.
– Да где же он тогда? – опять остановился Зуй.
– Черт его знает где! – отозвался Метла. – Только на Выборгской у огородников его тоже нет.
– Да пусть его пропадает совсем, чтоб ему пусто было! – проворчал Метла.
– И-то правда, – поддержал его Зуй, – ежели жив только, никуда не денется: сюда прибежит.
Разговор стих, но тем не менее любопытство было возбуждено. Товарищи вспомнили о Миньке, и теперь казалось, что без него на кобрановских огородах чего-то недостает.
– Метла, – пристал к угрюмому товарищу Зуй, – а почему это ты выдумал, что Гусара больше не будет?
– Да его с дамой видели.
– Кого? Миньку Гусара?
Зуй даже лопату из рук выронил.
– Его самого! С чего это тебя вдруг прорвало?
Зуй раскатисто хохотал, схватившись руками за бока:
– Ох, уморил, до смерти уморил, сивый леший! Ребята! Слушай-ка!
Время близилось к первому утреннему перерыву работ, а потому сторожа не были страшны босякам. Услышав хохот Зуя, они быстро собрались вокруг него и Метлы.
– Чего гогочешь, рвань этакая? – раздавались удивленные голоса.
– Да Метла со смеху морит: слышь, говорит он, будто нашего Миньку Гусара с дамой видели.