— Ой, — Настуся, не переставая всхлипывать, полезла к себе на второй ярус, — Ой, господи…
— Да при чём тут господи?! — взорвалась Яринка, — У неё месячные начались, просто месячные, вы что, совсем ничего не понимаете?
Мне было понятно её недоумение. О так называемых месячных я знала лет с шести, когда заметила, что мама время от времени болеет, день-другой лежит в постели, и за неё всё делает папа. Меня это беспокоило, и я спросила у мамы, что с ней и могу ли я чем-нибудь помочь? Тогда мама и рассказала, почему не стоит за неё волноваться. Яринка тоже узнала обо всём от своей мамы. Что же, тогда наверно можно не удивляться тому, что Зина и Настуся, разлучённые с родителями в младенчестве, до сих пор пребывали в неведении.
Настуся продолжала всхлипывать, и я решила успокоить её. Тем более, что Яринка с решительным видом забралась на подоконник, отвернувшись от нас, и от неё ждать помощи явно не приходилось.
Приблизившись к кровати соседок, я забралась на пару ступенек, чтобы моя голова оказалась на уровне второго яруса, и тихонько позвала:
— Настуся? Настуся, не реви. Зина не больна…
Но продолжить объяснения я не успела. Дверь открылась, и Агафья впихнула в дортуар бледную, но уже не плачущую Зину, сунула ей в руки большой свёрток, сказала:
— Постель смени. Завтра с утра зайди ко мне.
И только потом обвела нас строгим взглядом.
— Я же велела спать. Быстро все по койкам!
Постояла ещё, наблюдая за тем, как выполняется её распоряжение, и только потом плотно прикрыла за собой дверь.
Дождавшись, когда стихнет звук удаляющихся шагов, мы заговорили разом.
— Зиночка, с тобой всё хорошо?
— Она тебе хоть что-то объяснила?
— Зачем тебе завтра идти к ней?
Зина опустила на край кровати свёрток, который оказался сменой постельного белья, и ответила тоже всем сразу:
— Со мной всё хорошо. Да, объяснила. Завтра мне нужно к женскому доктору.
— Зачем к доктору, если всё хорошо? — встревожилась Настуся.
— Агафья сказала, так надо. Когда начинаются… эти…
— Кстати, как их Агафья назвала? — поинтересовалась Яринка.
— Критические дни, — ответила Зина, и неожиданно хихикнула.
Мы тоже засмеялись, и просто от облегчения, и потому что выражение действительно показалось забавным.
Обстановка разрядилась, Настуся помогла Зине перестелить постель, и мы устроились досыпать остаток ночи. Последняя мысль, которую я успела поймать, перед тем, как погрузиться в сон, была о том, что я только обрадуюсь, если у меня эти критические дни не начнутся подольше.
Наверно кто-то наверху услышал моё сонное желание, потому что, как показало будущее, так и получилось.