Они прошли над перевалом высоко в горах. С восточной стороны местность начала круто понижаться. Вниз, вниз – и перед ними открылась долина, белая, а дальше – зеленая. По дну долины вилась река, в дальнем конце разлилось озеро, и там, на островке, стоял дом, где собиралась жить Цветок Ветра. В старенький полевой бинокль Том разглядел антенну-тарелку на крыше. А потом все небо наполнилось взмахами крыльев.
Эстер едва успела сбить Тома с ног, когда первая волна птиц-Сталкеров выбила стекла в лобовых окнах «Дженни». Две птицы ворвались в кабину, хлопая крыльями и по-дурацки мотая зеленоглазыми головами. Эстер, схватив электрическое ружье, застрелила первую раньше, чем та ее увидела. Вторая с визгом кинулась на Эстер, целясь в глаза острым как нож клювом. Эстер снова нажала на спуск, и птица разлетелась ошметками слизи и перьев. Эстер посмотрела вниз, на Тома:
– Ты как, нормально?
– Да…
Он был бледен и напуган. Эстер неловко выпрямилась, шипя от боли, – от движения заныли перенапряженные мышцы. Эстер выглянула в окно. Вокруг «Дженни» снова кружили птицы, и парочка вовсю трепала гондолу правого двигателя. Эстер просунула электрическое ружье в боковое окно, прицелилась и убила обеих, потом бросила ружье Тому и схватила свое из шкафчика под потолком. В кабине на корме отчаянно вопил Пеннироял. Через приоткрытую дверь Эстер увидела мелькающие крылья и отблеск брони Шрайка, отбивающего птичьи атаки.
– ЭСТЕР! – закричал Сталкер.
– Я в норме, – успокоила его Эстер.
Крылья хлопали и в маленьком медотсеке, где когда-то Анна Фанг лечила ее арбалетную рану. Эстер с ноги распахнула дверь и сразу начала стрелять по птицам – они прорвались через крышу. Ружье было хорошее, паровой «Вельтшмерц-60»[41] с подствольным гранатометом, куплено за гроши в Эль-Хоуле, но в тесном отсеке оно произвело больше разрушений, чем птицы. Наружная стенка стала похожа на решето. Через дыры было видно, как еще несколько птиц набросились на двигатель, он закашлял и умолк. Вращение пропеллера замедлилось.
– Чтоб вас! – сказала Эстер и метко пущенной гранатой разнесла двигатель на куски вместе с птицами.
Снова выглянула в коридор и заорала:
– Том? Ты в порядке?
– Конечно! Сколько можно спрашивать!
– Тогда давай к земле, сажай дирижабль!
– К земле – это не проблема, – хмыкнул Том, пробежавшись взглядом по ряду манометров на приборной доске.
Стрелки на всех стремительно приближались к нулю. Гондола резко накренилась из-за потери правого двигателя. За окнами метались жуткие силуэты, но Том старался не обращать на них внимания – берег ружье на случай, если еще раз птицы прорвутся внутрь. В окнах по левому борту мелькали празднично-желтые сполохи. Горела оболочка.