Нет, не слышат меня ребята и слышать не хотят. Им мало доказательств, а имеющиеся они презрительно называют косвенными. А я и в этот раз вижу абсолютно знакомую ситуацию. Им вообще не важно, виновен Улюкаев или нет. Они действуют по стадному партийному инстинкту, который обязывает защищать своих независимо от того, что они совершили. Своим вообще можно всё, поскольку само их существование является единственным и лучшим доказательством антинародной сущности «кровавого режима».
Боюсь, что так дело не пойдёт, и всё же «режим», так или иначе, рано или поздно заставит работать чудесный и очень простой принцип, который всем нам хотелось бы видеть внедрённым в нашу жизнь в максимально полном объёме: «Украл — в тюрьму».
Поэт и царь: вопросы финансирования
Государство проявляет, если брать для сравнения не столь уж отдаленные от нас времена, какое-то невероятное благодушие, граничащее, как иногда кажется, с безалаберностью и попустительством банальному воровству.
Думаю, что фигурантам последних культурных скандалов кажется, что они разыгрывают свое действие в интерьерах советской эпохи, не поменявших своих основных параметров. Тогда конфликт художника и государства превращался в подлинную драму, а иногда и трагедию.
Творец, бросивший вызов власти, посмевший сорвать с нее покровы, становился если и не героем, то уж точно страдательной фигурой в самом высоком, античном смысле. Он вступал в борьбу, в которой победа была невозможна по определению, — государство выступало в роли рока, фатума, сметающего на своем пути любые отдельные песчинки, вознамерившиеся заявить о своем существовании.
Такой конфликт означал для человека творческой профессии потерю всего — возможности публиковаться, ставить спектакли, снимать кино, вообще работать по специальности.
Поэтому выход на сцену по мотивам «не могу молчать», чем бы он ни был спровоцирован — верностью принципам или припадком душевного нездоровья, — был поступком, который мог сломать и довольно часто ломал художнику судьбу.
За такой выбор многие расплатились по полной — одни на долгие годы теряли работу, другие родину, третьи свободу. В любом случае такие истории позволяли помнить о том, что ситуация, описанная Пушкиным, не является полностью безвыходной.
Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
Константину Райкину не впервой выступать в роли обличителя неправедного государства. Еще осенью прошлого года на Съезде театральных деятелей он бросил в лицо властям горькие слова о недопустимости цензуры.