– Он пришел с банкой консервов в кармане, рассчитывая на все остальное, – сказал Майло. – Весьма практичный для своих восемнадцати лет.
– Вот что мне удалось узнать, лейтенант. В Уэст-Хейвене, во всяком случае, понятия не имели, как с этим разобраться, и были шокированы, когда я рассказал им, что мог. Не очень много – только то, что Уильямс у нас основной подозреваемый.
Майло ввел его в курс дела.
– Странно, – сказал Бинчи. – Я расспрашивал у шефа Молинаро, мог ли Уильямс работать в том же ресторане, что и мисс Сфиацци. К сожалению, заведение давно закрыто; все либо разъехались, либо поумирали. Но я сравнил дату убийства со временем, когда Уильямс попался на подглядывании за студентками, – это произошло довольно скоро, через десять дней.
– Его выгнали, а он отыгрался на женщине.
– Не совсем так, лейтенант; он все еще числился студентом, они не спешили его выгонять. Шеф Молинаро сказал, что в Йеле всегда так делают, колледж старается держать все под колпаком. И еще он говорил, что самое сложное – поступить туда, а потом у тебя руки развязаны. Но я думаю, что Уильямс чувствовал себя несчастным.
Перерыв на пиво мы провели в кабачке «Док в Заливе», в полутора кварталах к западу от кафе «Могол». Я там никогда не бывал, но бармен приветствовал Майло как старинного друга. А мне казалось, что я знаю все его забегаловки… Каждый день узнаешь что-нибудь новое.
Путь туда оказался интересным: мы быстро прошли мимо кабачка до самого пересечения с бульваром Санта-Моника, а уже потом вернулись обратно.
– Зачем эта пробежка? – поинтересовался я.
Стёрджис показал на индийский ресторан.
– Не хочу ранить ее чувства.
– Так вы с ней встречаетесь?
– Ну… Слава обязывает.
– Ты хоть имя ее знаешь?
– Медведю в зоопарке ничего не нужно знать о своем стороже; только хватай, что тебе дают.
– Но если медведь умен, он не станет рычать.
– Точно.
Бар был маленький и душный, все стены увешаны майками в пластиковых упаковках, а в центре этого собрания реликвий помещался белый врачебный халат.
– Док какого залива? – спросил я.
– А ты как думаешь? Залива боли. Владелец – костоправ по имени Шварц, работал врачом в «Рэмс»[54].
– У «Рэмс» в Лос-Анджелесе давняя история.
– И у Шварца тоже.
К нам подошла молодая официантка.
– Как обычно, лейтенант?
– Благодарю, Саманта.
– Вам, сэр?
– А что это – как обычно?
– «Карлсберг Элефант» и вдогонку легкий «Миллер».
– У вас есть «Сэм Адамс»?[55]
– Иногда бывает, – ответила она. – Если нет, принесу вам что-нибудь еще.
Появились кружки вместе с орешками с васаби и сырными крекерами в форме маленьких плоских баскетбольных мячей. Сделав долгий глоток и бросив в рот горсть печенья, Майло спросил: