После окончания курсов он автоматически пошел на выдвижение — его назначили главным инженером маленького рудника. Не располагая достаточными знаниями и опытом для такой работы, Птицын поначалу часто попадал впросак, но, осмотревшись, выработал своего рода тактику, которая позволила ему впредь подолгу держаться на постах.
Тактика эта была до гениальности проста: по возможности самому ничего не решать! Для решения больших и малых вопросов, подчас совершенно ясных и не требовавших никакого обсуждения, он непременно собирал совещания, чем снискал себе репутацию «демократа». На этих совещаниях был заведен устойчивый порядок: обсуждение велось свободно, все присутствующие обязаны были высказаться, причем время для выступлений не ограничивалось, итогом же многочасовых разговоров обычно было краткое заключительное слово главного инженера. Он благодарил участников совещания и заверял, что доложит об их мнении управляющему рудником для принятия решения. Под любыми предлогами Птицын не подписывал никаких решений, поручая это своему заместителю или подсовывая управляющему. Выслушивая замечания последнего относительно того, что главному инженеру нужно бы решать вопросы самостоятельно, без заседательской суетни, Птицын с обаятельной улыбкой напоминал, насколько важно осуществлять в руководстве принцип коллегиальности.
Над Птицыным посмеивались и в то же время мирились с его слабостями, так как видели в нем человека хоть и бесполезного, но и не вредного.
Став одним из руководителей рудника, он начал тяготиться положением беспартийного и вскоре подал заявление о приеме в ВКП(б). Партийное бюро долгое время колебалось, но в конце концов Птицына приняли, отечески пожурив и взяв с него обещание учесть критику, исправить ошибки.
Когда умер главный инженер треста, Птицына нежданно-негаданно назначили на вакантное место. Трестовская работа пришлась ему еще более по душе. Тут было куда спокойнее, гораздо больше предоставлялось возможностей совещаться и уходить от решений: управляющий трестом был опытный инженер, он брал на себя все без исключения. Тут Птицын выступал главным образом в роли доброго арбитра — примирял спорящих инженеров; искусно гасил технические разногласия, затягивая их разрешение; пересылал предложения для бесконечных заключений экспертов. Он ни с кем не ссорился, со всеми поддерживал хорошие отношения. Его реже стали называть «демократом», чаще «дипломатом». Окончился кандидатский стаж, Птицын стал членом партии и начал исподволь подумывать о столичной карьере…
После войны аппарат главка расширялся. Утвердили новую должность заместителя начальника по общим вопросам, и начались поиски подходящей кандидатуры. В управлении кадров решили взять работника с периферии, знающего эту отрасль промышленности. Перебрали личные дела нескольких старых работников, но тресты и предприятия, которыми они руководили, частенько срывали план, личные дела были подпорчены взысканиями. Кто-то предложил посмотреть дело Птицына. Взысканий он не имел, трест его был передовым, все время перевыполнял программу, — «объективные данные» были благоприятны. Запросили мнение управляющего трестом. Тот, давно желая избавиться от Птицына и не видя для этого другой возможности, кроме выдвижения, дал самую хорошую характеристику. Птицына вызвали в Москву. Руководству наркомата он понравился своей скромностью, и его назначили заместителем начальника главка.