Дочитала ли Энн Аппельбаум из «Нью-Йоркского книжного обозрения» досюда, или она была настолько очарована антисоветской направленностью «Кровавых земель», что решила тотчас же превознести их до небес? Как получилось, что Леону Визельтиру из «Нью Рипаблик», обыкновенно столь искусному в разоблачении малейших вкраплений антисемитизма у своих врагов, не удалось заметить такой откровенный антисемитский выпад со стороны своего недавнего друга?
Снайдер использует ту же странную логику для нападок на советских партизан, война которых против вермахта начиная с 1942 г. становилась всё более и более эффективной. В сложных обстоятельствах Холодной войны западные историки весьма осторожно отмеряли похвалы этим боевым единицам в сравнении, скажем, с французскими «маки» и итальянскими «партиджани». К примеру, в очень авторитетном труде 1975 г. «Война против евреев» Люси Давидович говорит о евреях, бежавших в советские партизанские отряды, так: «Первым делом партизан, еврей или гой, если он сумел прожить достаточно долго, понимал, что для защиты Советского Союза не слишком высока цена любой человеческой жизни». Кажется, будто Советы были заинтересованы не в спасении жизней людей, а только в увеличении собственного влияния.
Но автор «Кровавых земель» идёт дальше. Как бы ни была презрительна Давидович к советскому высшему командованию, она по крайней мере признаёт, что «присоединение к партизанам предлагало евреям из гетто, кроме возможности бороться с немцами шанс выжить в условиях личной независимости». Снайдер ничего из этого не признаёт. Он полностью порицает партизан.
«Партизанская война, — пишет он, — была (и остаётся) незаконной, так как она подрывает договор об обмундированных правительственных армиях, направляющих насилие армий друг против друга, а не против окружающего населения».
Следовательно, результатом партизанской войны стало усугубление положения в Белоруссии и других областях, так как местные жители подверглись «ещё большему как немецкому, так и советскому насилию». В «Кровавых землях» он добавляет:
«Когда советские партизаны взрывали поезда, они лишь гарантировали уничтожение окружающего населения. Когда советские партизаны закладывали мины, они знали, что некоторые из них взорвутся под советскими гражданами. Немцы разминировали поля, заставляя местных жителей, белорусов и евреев, идти по ним рука об руку.
В целом такие человеческие жертвы мало волновали советское руководство. Гибнущие люди находились под немецкой оккупацией, а потому были подозрительны и стоили ещё меньше, чем средний советский гражданин. Ответные меры немцев также приводили к увеличению количества партизан, так как выжившие часто теряли дома, средства к существованию и семьи».