Если с точки зрения морали нацисты и Советы были неразличимы, то и действия их должны быть таковыми. Евреи, которые бежали, чтобы присоединиться к партизанами, делали это, по Снайдеру, «ценой падения в пропасть массового насилия». Они «служили советскому режиму и проводили советскую политику расправы над гражданскими лицами», — определение это очень сходно с описанием Армией Крайовой евреев как национальных врагов поляков.
Как и в случае с жителями Варшавского гетто, можно только спрашивать себя, чего же другого ждал Снайдер от евреев. Семью Фэй Шульман, девятнадцатилетней девушки, жившей в маленьком городке в восточной Польше, вермахт уничтожил вместе с прочим еврейским населением в августе 1941 г. Ей на время сохранили жизнь из-за её профессии фотографа, и при первой возможности она сбежала с партизанами и была принята в их ряды, за что всегда благодарила их:
«Бой закончился, партизаны возвращались на свои базы, и я, живая, вместе с ними. Это казалось сном. Я была принята к советским партизанам! Я не знала, что меня теперь ждало, какую жизнь мне предстояло вести. Но я знала, что мне очень повезло. Теперь я была партизанкой и больше не боялась нацистов. Я сорвала жёлтую звезду Давида. Мы ушли в леса».
«Я решила участвовать в боевых операциях, чтобы сражаться за мой народ, за достоинство и честь евреев, ради уничтожения нацистской машины убийства», — добавила Шульман в своих мемуарах. Делает ли это её преступницей? Что должен был делать пленённый советский солдат, если он мог бежать из лагеря для военнопленных, в котором из-за перенаселённости, плохого обращения, голода и ужасных санитарных условий уровень смертности достигал двух процентов в день? Если он оказывался достаточно удачлив, чтобы бежать в лес, единственной его надеждой было объединить силы с другими беглецами, достать оружие и бороться за выживание.
То же касается и жертв рабского труда. Как признаёт Снайдер, в 1943 г. нацистские отряды прочёсывали Белоруссию, убивая женщин и детей и отсылая мужчин в Германию для рабского труда. Что могли делать эти люди, кроме как сопротивляться всеми доступными средствами? Непонятно, как можно прокомментировать жалобы Снайдера на то, что партизанские действия противоречат законам войны, если бойцы поднимали оружие против военной машины, втянутой в преступления беспрецедентного масштаба, уничтожающей евреев и коммунистов и жестоко обращающейся с остальным населением. Но, раз Советы оказались соучастниками нацистской агрессии, сопротивление становится не менее преступным, чем само вторжение. Раз Советы «позволили Гитлеру начать войну» в 1939 г., пишет Снайдер, у них не было права жаловаться, когда тот в 1941 г. обратил оружие против них.