Словно крутым кипятком обожгло напрягшееся тело – скорее, скорее наверх! Перелезть через Панфила и наверх, пока не оборвались тонкие, похожие на натянутые жилы корневища. И дернулся уже, но вдруг увидел, как неживой желтизной стало покрываться лицо Панфила, а глазам отрока словно тесно стало в глазницах.
«Выберусь первым – он сомлеет от страха, не поднимется. Из-за меня сгибнет! Мне ведь дерево нагибал… Я крепче, я выберусь непременно». В отчаянной решимости Илейка закричал на Панфила, закричал грубо, чтобы выгнать из его застывших глаз туман обреченности:
– Вылезай первым! Двоих долго не сдержит. Лезь вверх, оглох, что ли? – А сам подумал: «Если сейчас от рывка корни не сдержат и оборвутся – обоим смерть!»
Над краем ямы вырос, как огромное привидение в кошмарном сне, серый пес. Некоторое время Иргиз словно бы с удивлением – не играют ли отроки в прятки от него? – смотрел на них сверху, широко расставив передние лапы. Потом вдруг взвыл, заметался, роняя с откоса куски нависшего чернозема.
– Назад! – закричал Илейка псу, когда понял, что еще миг, и собака кинется к ним спасать, да только усугубит их положение. – Назад, Иргиз, назад!
Иргиз в нерешительности замер над ямой, вскинул голову и завыл, оповещая окрестный лес о несчастии.
– Панфил, быстрее! – поторопил Илейка друга. Тот понял, что не все еще потеряно, крутнулся на березке и, перебирая руками по стволу, полез вверх. Из-под его ног песок хлынул на Илейку волнами, горячими и пыльными. Уже едва ли не по пояс Илейка утонул в сухой трясине, а опоры под ногами все нет.
– Живее! – вновь крикнул Илейка с надеждой и мольбой, словно на живое существо, глядел на ту часть корневища, которая желтыми плетями все еще держалась за край ямы.
Панфил наконец-то перевалился через полувывороченный корень, лег на него телом и замер, мокрый от напряжения. Илейку в яме он в этот миг вряд ли видел вообще.
Мысленно перекрестившись, Илейка прошептал:
– Помоги, Господь! Не дай сгибнуть во пасти ада безвременно и безвинно.
Осторожно поворачиваясь с боку на бок, стряхивая песок, он освободил верхнюю часть тела. Плавно подтягиваясь руками, постепенно поджимал под себя ноги, переносил часть тяжести на колени и так, вершок за вершком, выбирался из каменной топи. Соленый пот немилосердно щипал глаза. Осыпь ползла под ним, и Илейка боялся резким рывком оборвать тонкие корни – на вытяжку они гораздо крепче.
Край ямы, обвешанный слоем черного дерна, приближался медленно. Но вот Илейка наконец-то ухватился правой рукой за ствол березки у самого корня. Панфил тут же вцепился ему в ворот рубахи, потянул. Еще усилие…