— Глупости, какое тут расстояние. Конечно, это он. Лицо его, и куртка, вон на кармане оторванная пуговица…
— Джоан! Прекрати нести чушь. Тут добрая миля. На таком расстоянии с трудом можно разглядеть человека, а ты говоришь про заклепку…
Она повернулась к нему и удивленно посмотрела.
— Но я вижу. Честно!
— Ну хорошо. Готова поспорить?
— Да!
— И что будет, если это не Генри?
— Я так сильно расстроюсь, что еще что-нибудь требовать от меня будет несправедливо.
Он улыбнулся.
— Договорились.
— Можно я пойду ему навстречу?
— Нет.
— Но…
— Пойдем вместе.
* * *
Генри остановился и прислонился к каменной стене. Оставалось пройти совсем немного, значит, можно было позволить себе немного передохнуть. Он достал фляжку, хлебнул, поморщился и откашлялся. Посмотрел наверх, и в этот момент увидел две фигуры, спускающиеся к нему по узкой дорожке вдоль скалы, где снега было поменьше. Он сразу понял, кто есть кто. Джоан бежала вприпрыжку, легко, как горная коза, перепрыгивая камни и на бегу преодолевая узкие и опасные места. Генри слышал, как Сагр пару раз предостерегающе окликнул ее, но она уже не слышала. Последние несколько шагов Джоан преодолела одним прыжком, соскочив с большой каменной ступени, и остановилась прямо перед Генри. У нее были раскрасневшиеся от холода щеки, сияющие глаза, выбившиеся из под капюшона заиндевевшие волосы — и улыбка от уха до уха.
— Ты вернулся!
Он улыбнулся.
— Я же обещал.
— Сагр! — она обернулась назад. — Я же говорила, что это Генри!
— Говорила. Значит, ты выиграла. Мы, кстати, не договорились, что будет в этом случае.
Она улыбнулась, как показалось Генри, слегка смущенно.
— Как ты добрался сюда? — спросила она, недоверчиво поглядывая на его широкие лыжи.
— С трудом. Пойдемте, я уже порядком замерз и устал.
* * *
Он сидел, вытянув ноги, чувствуя, как мышцы постепенно согреваются и расслабляются. В глубине души он обожал это ощущение — вернее, целый сонм ощущений, обозначаемый простым словом «добрался». В доме было очень тепло, как обычно, сильно пахло самыми разными травами, молоком — и настойками. Генри клонило в сон, и потому он только в пол уха прислушивался к тому, что ему рассказывала Джоан. Она говорила, не умолкая, перескакивая с одного на другое, сбивчиво и очень увлеченно. Генри кивал, стараясь делать это правильных местах. Она была очень, очень рада, он видел это. И это было приятно.
Куда внимательнее он наблюдал за тем, как она движется, как ведет себя, с какой интонацией говорит. Джоан казалась повзрослевшей, что, впрочем, было не удивительно. Она еще немного выросла, так что теперь была ниже его всего чуть больше чем на голову — при его росте это о многом говорило. У нее был отличный аппетит, и цвет лица с привычной ему бледности сменился на более здоровый.