— Ясно.
— С твоим братом случилась беда. Король не мог его оставить.
Джоан кивнула, коротко и серьезно.
— Конечно.
Генри смотрел на Джоан, на ее лицо, которое неожиданно стало очень взрослым, собранным — и как будто чужим. Она не встречалась с ним взглядом.
— Джо… — начал он тихо, но она резко помотала головой.
— Не надо. Не говори мне ничего, — с этими словами она быстро развернулась и убежала наверх, перепрыгивая по две ступени на каждом шагу. Генри глубоко вздохнул — и медленно пошел следом, в свою комнату. Он промок и замерз. Нужно было переодеться.
* * *
Они больше не разговаривали на эту тему — по правде сказать, Джоан с момента возвращения Генри вообще перестала с кем бы то ни было разговаривать. Генри немного беспокоился за нее — он отлично понимал, чем это может обернуться. Причем, в прямом смысле этого слова. Но и придумать, как заставить Джоан говорить, Генри не мог.
Он передал ей шкатулку. Там оказался кулон — крупный брильянт в тонкой оправе на серебряной цепочке. Джоан достала его, одела на шею и спрятала кулон на груди. Но ничего не сказала.
Два дня спустя они сидели в зале. Леди Теннесси вязала, Джоан читала, Генри, который не умел вязать и не хотел читать, откинулся в кресле и смотрел на тени, плясавшие на потолке. Балки, оставшиеся от перекрытия, были перевязаны в перпендикулярном направлении несколькими перемычками, отчего потолок казался рассеченным на квадраты. Сверху стропила поддерживали скатную кровлю. Старое перекрытие было снято при деде Генри, точнее, при бабушке, которая не выносила чад и духоту, стоявшую под низким потолком, и распорядилась убрать его, чтобы дым и запахи поднимались под крышу. Решение было удачным — если не считать того, что вместе с чадом наверх уходил и теплый воздух. В зале стало холодно — поэтому следующему лорду Теннесси пришлось утеплить кровлю и построить новый камин, способный хоть как-то отопить огромное помещения. Однако с одним нельзя было поспорить — зал в его нынешнем виде выгодно отличался от старой комнаты, которая превосходила обеденный зал трактира только своими размерами.
Генри смотрел на тени, играющие на балках, и на тени, которые эти балки отбрасывали, и неожиданно спросил:
— Джоан, а как ты туда забралась?
Она тихо отозвалась, не поднимая головы:
— Куда?
— На балки.
Джоан ответила не сразу. Генри казалось, что в ней борются между собой желание поговорить с ним — и желание продолжать молчать. Он с любопытством следил за ней. Наконец Джоан посмотрела на него и слегка пожала плечами.
— Легко. Я запрыгнула туда со стола.