Внутри стало зябко до тошноты.
«Вот теперь уже это никакой не страшок. А самый настоящий…»
– Ты и правда открыл то окно? – тихо спросила Майка. – Вот тогда, в первый раз?
– Нет. Я так сказал, чтобы тебя не ругали. Это ведь ты открыла?
– Нет. Я тоже не открывала.
– А кто тогда открыл?
– Не знаю…
Они помолчали.
– Ну? – еще тише спросила Майка.
– Да, – кивнул Веня. – Наверно, нет другого выхода?
– Стейк, – беззвучно шепнули губы.
– ?
Она обняла его и прижалась накрашенным лицом к куртке.
Он тоже обнял ее за плечи. Майка была твердой и холодной, как локомотив.
– Как думаешь, мама с папой… ну, если б узнали… – не закончил он.
– Никогда.
Больше говорить было нельзя. Он сжал Майку и осторожно повернул руль. Две громады выехали слева. Они все еще были близко.
Веня вывернул руль до упора и направил светящиеся полоски рельс на башню, прямо в ее основание, вонзенное в молнию…
* * *
Иван Артурович вышел из лифта и присвистнул.
Туманной мглы не было. Она колыхалась глубоко внизу, окутывая мириады огней Клетовника.
Подойдя к краю башни, он долго смотрел на этот мутный кокон, где время и пространство были нарезаны и упакованы в сотни тысяч клеток.
Потом посмотрел в другую сторону и вновь присвистнул.
Вокруг сверкали давно забытые звезды. Вдалеке, километрах в восьми, светились огнями две башни. К ним приближалась светящаяся полоска поезда.
Иван Артурович глянул вниз и отскочил: туман клубился под ним метрах в двухстах, если не больше.
Потом осторожно подошел к перилам и стал наблюдать за поездом.
Сзади послышался звук лифта. Докс обернулся и увидел серые капюшоны, и с ними – человека в штатском. Желудок ухнул было в туман… но человек качнул головой, и капюшоны исчезли.
Они остались одни.
– Неплохо сработано, – сказал гость, подходя к нему. – Рано или поздно кто-то должен был это сделать. Мы долго ждали…
И голос, и лицо его казались знакомыми, хоть в темноте было не разобрать.
– Кто «мы»? – спросил Докс.
– Силы прогресса.
Они стали молча наблюдать за светящейся полоской. Та свернула вправо и плавно огибала башни.
– Маневрируют… – сказал незнакомец.
Почему-то казалось, что голова его светится в темноте.
Докс молчал. Его губы вдруг разучились говорить: полоска поезда развернулась и канула круто вниз, на одну из башен.
Оба наблюдателя, сжав перила, смотрели, как она входит иглой в основание башни, и та вспыхивает голубой молнией.
Докс сплюнул кровь с губы.
– Красивая смерть, – кивнул его сосед. – Ну все, теперь начнется…
Он достал из кармана черные очки и надел их.
– Не припас? – спросил он. – Или не успел отвыкнуть?