— Эй, — сказала ему Лидия, когда они заняли свои места, — дыши. Все пройдет отлично. Помни: у тебя есть поклонники и друзья. Никто из присутствующих здесь не может ничего тебе сделать или что-то у тебя отнять.
— И почему я позволил тебе меня в это втянуть?
— Потому что я классная и ты классный, и ты собираешься совершить поистине смелый поступок.
— Очень круто, что ты это делаешь, — сказал Трэвис. — Я на днях снова пересмотрел твои видео, они правда улетные.
Дилл ничего не сказал — только кивнул и покрепче сжал ручки кресла. Все до единого нервы в его теле гудели. Сначала представили трех судей (ими были учителя — не одноклассники, к счастью), потом было нескончаемое пение под фонограмму и танцевальные номера, банальные комедийные зарисовки, подражание голосам уток и индюшек и ужасное караоке. И наконец настал его черед.
— Итак, — сказал директор Лоуренс, шагнув к микрофону с листом бумаги в руке, — следующий у нас… — он покосился на список, — Диллард Эрли.
По аудитории прокатился гул. Послышались сдавленные смешки, шепот, шарканье ног. Народ тайком доставал из карманов мобильные телефоны, чтобы заснять предстоящий спектакль.
Дилл сделал глубокий, неуверенный вдох.
— Ну, понеслось.
Он встал на свои трясущиеся ноги.
Лидия схватила его за руку и, притянув к себе, прошептала ему на ухо:
— Дилл, не своди с нас взгляда. Больше никуда не смотри. Мы с тобой.
Она никогда еще не говорила с ним таким интимным шепотом. Ее дыхание, коснувшееся его щеки, было словно ласка возлюбленной. По его телу пробежал разряд электричества. И на мгновение он забыл о своем страхе.
Однако страх нахлынул с новой силой, когда Дилл, опустив голову, шел через зал. Он задел гитарой одно из сидений. Дз-зын-нь. В толпе захихикали.
— Простите, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Прошу тебя, Господи, поддержи меня в этот час, не оставляй меня. Он осторожно поднялся по ступеням на сцену и прошагал, как ему показалось, несколько сотен метров до центра сцены, где было установлено два микрофона.
Достал из чехла свою обшарпанную и поцарапанную акустическую гитару. Перекинул ремень через голову и прошел еще пару метров до того места, где стоял директор Лоуренс. Головы он не поднимал. Прожекторы на сцене слепили его.
Директор Лоуренс жестом пригласил Дилла к микрофонам и отошел в сторону. Дилл выступил вперед, поднял вокальный микрофон на высоту своего роста, а потом принялся настраивать микрофон для гитары. Скрежет обратной связи, смех.
— Ой, — сказал кто-то громко. У Дилла раскалывалась голова. В поле зрения появлялись красно-черные пятна. Он задержал дыхание, чувствуя, как яростно пульсирует сердце.