Мероприятие закончилось, и школьники устремились в коридор. Трэвиса все еще переполняли эмоции.
— Чувак, — сказал он, с важным видом шагая рядом с Диллом, — я куплю все твои альбомы, если они у тебя будут!
Дилл широко улыбнулся.
— Ты же не любишь музыку.
— Твоя музыка — это другое.
— Эй, Дилл.
К ним подошла Алексис Роббинс. Она была симпатичной и пользовалась популярностью в школе. Алексис никогда не заговаривала ни с ним, ни с его друзьями, но и не оскорбляла их. Они с ней просто существовали в разных мирах.
— Поздравляю с победой, — сказала она. — Не знала, что ты пишешь песни.
Дилл залился румянцем.
— О… спасибо. Да, пишу. Спасибо.
— В общем, ты молодец. Пока.
Лидия толкнула Дилла в бок.
— Посмотрите на него! Девчонки обожают музыкантов. — Он засмеялся и увильнул от нее. — Я серьезно, Дилл, — добавила она. — Это было сексуально. Талант — это сексуально. Смелость — это сексуально.
Дилл думал, что ликование заполнило его целиком.
Но, услышав слова Лидии, он понял, что внутри него были до сих пор неведомые ему пустоты, в которые теперь хлынуло это чувство.
Однако посмаковать его Диллу не дали.
— Дилл! — К ним быстрым шагом подошел Хиппи Джо, школьный консультант по обучению. Ему было за пятьдесят, на самом деле его звали Джозеф Брайант, но за спиной именовали Хиппи Джо. У него были густые усы, косматые седые волосы и круглые очки в металлической оправе. Он носил смешные галстуки, кеды фирмы Converse, брюки цвета хаки и рубашки на пуговицах.
— Это было потрясающе! Я никогда еще не видел, чтобы ученик так выступал! В тебе чувствовался дух Боба Дилана и Нила Янга! Конечно, они оба еще живы, но ты понял, о чем я. Молодец! Думаю, у тебя есть будущее в музыке!
— Спасибо, мистер Брайант.
— Скажи мне, когда устроишь где-нибудь концерт. Приду послушать тебя.
— Скажу. Спасибо.
Больше никто к нему не обращался. Они вышли на парковку.
— Предлагаю что-нибудь поесть, точнее, угостить Дилла поздним обедом — ранним ужином, учитывая тот факт, что он сегодня еще ничего не ел, — сказала Лидия.
— Я «за», — ответил Трэвис. — Скинемся с тобой, Лидия.
Она просто светилась от радости, словно ей был известен какой-то большой секрет. Ее радость отражала внутреннее состояние Дилла. Он не мог унять ноги, которые подпрыгивали вверх-вниз, все поглядывал в конверт, на хрустящую пятидесятидолларовую купюру, и чувствовал себя так, словно был выточен из чего-то прекрасного и нерушимого — света, воздуха. Интересно, как долго он сможет кататься на волне этого чувства, прежде чем она разобьется о берег?
* * *
Меньше недели, как оказалось.