– Хорошо искали? – спросил дежурный.
– Обыскал все что мог, – ответил я.
– Что за багаж?
– Голубая спортивная сумка с эмблемой «Найки» на боку.
– А что за эмблема?
Попросив у него ручку и лист бумаги, я нарисовал изувеченный бумеранг, а сверху приписал латиницей: «NIKE». Дежурный с подозрением всмотрелся в рисунок, исчез на пару минут и вернулся с моей сумкой в руке.
– Ваша?
– Моя.
– У вас есть какой-нибудь документ? Нужны ваше имя и адрес.
Я протянул дежурному права. Он сверил фамилию с прицепленной к сумке бумажкой, сорвал ее и положил вместе с ручкой передо мной:
– Распишитесь.
Я забрал сумку, поблагодарил и вышел из метро. И только тут сообразил, что голубая спортивная сумка с эмблемой «Найки» мне теперь совершенно не подходит. Ужинать с дамой, обнимая спортивную сумку, не годится. Может, подыскать вместо сумки приличный портфель? Но проклятый череп – такой нестандартной формы, что войдет разве что в дорожный чемодан, если не кейс для боулинга. Нет уж, спасибо. Только с кейсом для боулинга я еще в ресторан не ходил.
Поразмыслив, я решил, что самое верное в моей ситуации – взять напрокат автомобиль и закинуть череп на заднее сидение. Только так не придется таскать его в руках и беспокоиться, как я выгляжу. А машину лучше подобрать европейскую – что-нибудь пошикарнее. Я, конечно, не большой любитель европейских машин, но почему бы в такой день и не погулять на всю катушку? Если вспомнить, за всю жизнь не водил ничего, кроме подержанных «жучков-фольксвагенов» да японских малолитражек.
Я заглянул в кафе поблизости, попросил телефонный справочник, отыскал в соседних кварталах Синдзюку целых четыре автопроката и обзвонил их один за другим. Увы: в воскресенье, да еще и в разгар туристического сезона,[98] почти все машины разобрали, а иномарок в прокатах, как выяснилось, не бывает в принципе. В двух заведениях не осталось вообще никаких легковушек. Третья контора посоветовала поторопиться, если я готов забрать последний «сивик». И только в четвертой мне предложили на выбор две «тойоты» – спортивную «карину-1800» с турбонаддувом и двумя распредвалами и обычный «марк-2». «Обе машины новые, в салоне – стерео!» – прощебетал мне приятный девичий голос. Звонить куда-либо еще расхотелось, и я решил остановиться на турбонаддуве и двух распредвалах. Что мучиться, если автомобили мне все равно без разницы – я и «марк» от «карины» отличаю с большим трудом.
Затем я отправился в аудиомагазин и купил шесть кассет. «Лучшие хиты» Джонни Мэтиса, «Просветленную ночь» Шёнберга (дирижер Зубин Мехта), «Ненастное воскресенье» Кенни Бёррелла, «Бранденбургские концерты» с Тревором Пинноком на клавесине, «Популярного Эллингтона» и сборник Боба Дилана с песней «Как последний хмырь» на второй стороне. Что и говорить, смесь гремучая. Но какую музыку захочется слушать за рулем «карины-1800» с турбонаддувом и двумя распредвалами – я даже не представлял. Возможно, я опущусь на сиденье – и тут же захочу услышать Джеймса Тэйлора.