Высокое поле (Лебедев) - страница 4
Над ним стоял отец, закрыв лицо обеими руками.
— Пап, я нечаянно.
Большая рука мягко легла на шею. Теплый палец потрогал тонкую ключицу, и сразу стало спокойно.
— Тебе сколько? Двенадцать? — спросил отец.
— Тринадцатый, несмело поправил Славик.
— Я и забыл… ведь ты ни разу еще не кашивал… Ну, ты не торопись, не торопись себе, когда ведешь косу. Ты это… — говорил отец, отворачиваясь от глаз сына. — Мы давай-ка сперва пересадим ее. Умеешь? Нет? Тогда учись скорей!
Он взял косу и с какой-то лихорадочной поспешностью стал выколачивать клин и освобождать зажимное кольцо.
— Вот сняли. Вот. А теперь, выходит, надо опять насадить. Это просто, вот смотри.
Он снова завел кольцо на пяточную загогулину, зажал слегка.
— А теперь вишь, как она повернула полого? Так тебе не годится, а как поправить? Не знаешь? А это клином, как и топоры правят, клином… Вот так, только клин надо взять другой. — Он отбежал к телеге, отщепнул там ножом небольшую щепку от доски, торопливо заострил ее на ходу. — Вот этот будет как раз. Вот так. Вишь, коса-то стала поотложе. Это для тебя как раз, а для меня иначе.
— А как? — спросил Славик, не понимая, почему так суетится отец.
— А для меня покруче надо, я повыше тебя, потому что… Понял? Вот… А теперь тебе, стало быть, надо ручку опустить. Ручку, смотри, меряют по первому ребру, вот по этому… Не качайся…
— Щекотно…
— Ничего! Вот оно, ребро. Вот! — отец чиркнул ногтем по косовищу и по этой отметке стал опускать ручку. Развязал бечевку, сжимавшую рябиновую гладкую, как кость, ручку, и снова закрепил ее, уже на другом уровне. — Вот теперь и тебе хорошо будет. Померяй-ка. Вот так, хорошо… А теперь пойдем к прокосу.
Отец суетился. Он поднял свою косу, встал впереди правым боком и сделал несколько взмахов. Траву относило в сторону, и она ложилась ровным густым валом.
— Ну, а теперь ты!
Славик тоже махнул несколько раз, но трава не прорезалась до конца.
— Ничего, ничего! — подбадривал отец. Он встал позади, согнулся, взял руки сына в свои, и они вместе сделали десятка два движений. — Вот так! Вот так! Бочком встань, бочком! Вот!
Славик никогда не видел отца таким терпеливым и мудрым, а тот все держал его за руки, постепенно отпуская, и вот уже совсем оставил его одного. Да Славик понял все, только не хватало навыка, но движенья его раз от разу становились все точнее, чище.
— Так, так! — кивал отец издали, а сам уже махал своей косой далеко.
Он прошел весь свой длинный ряд, снова вернулся к тому месту, откуда начал, взял у сына начатый покос, а тому велел начинать новый.