Скальд зачерпнул воды и пригубил ее.
— Вкусна? — спросил Кари.
— Как мед! — ответил восхищенный скальд.
Тогда и Кари испил воды и чуть не задохнулся: она была холодная-холодная. Отдышавшись, как после ожога, он почувствовал истинный вкус: да, это был сущий мед!
Тент сказал:
— Я бы прочел одну из своих песен, если бы они были достойны этой красы: поляны этой, этих зеленых стражей, этого неба и этого небесного ока. Я не хочу нарушать гармонию, которая вокруг нас и которая есть символ жизни. Отражение всегда слабее самого предмета. Источник этот есть начало всему, а все прочее — лишь отражение.
— Ты говоришь о мире? — спросил Кари.
— Я говорю о жизни.
И Тейт снова зачерпнул воды. Ладонь его была груба, и тем ярче искрилась на ней вода, подобная ртути.
— Я не думал, что в этом страшном лесу может быть такая нежная поляна, такой нежный родник. — Это сказал Кари.
— Нарочно привел тебя сюда. Ты должен усвоить одно: когда тебе плохо, когда на душе камень — приходи на эту поляну, наберись здесь светлых мыслей, и тебе будет легче. Запомни. Это мой добрый совет.
— Запомню, — сказал Кари.
— А дорогу найдешь легко. Иди от переправы прямо на север. И ты не минуешь родник. Когда полюбишь — а ты, наверное, полюбишь, — приведи свою избранницу сюда, и оба поклянитесь в любви друг другу возле этого небесного ока.
— А я уже люблю, — признался Кари.
Тейт промолчал. Что он хотел этим сказать?
Отец Фроди, узнав о происшедшем на Форелевом ручье, сказал:
— Сыновья Лютинга теперь поймут, на кого посмели поднять руку.
Жена его, неистовая Торхалла, поклонившись идолу, молвила:
— Я клянусь перед его ликом: мои мужчины сробеют — я отомщу!
Смерть Ана потрясла семью Лютинга. Глава ее сказал:
— Мне не нужен тинг. Тинг только для слабых. Мы сами разделаемся со всеми мужчинами из этого подлого рода.
И он склонил голову перед идолом, которому поклонялся всю жизнь.
Кари казалось, — он в этом почти был уверен, — что за этот день повзрослел на несколько зим. Во всяком случае в нем что-то сильно изменилось. Это происшествие на переправе через Форелевый ручей перевернуло в нем всю душу. Он, разумеется, слышал о схватках берсерков, но видеть собственными глазами обильную кровь и слышать собственными ушами лязг мечей ему еще не доводилось. Больше всего волновал его один вопрос: ради чего все это? Ради чего проливалась нынче кровь и ради чего бились на переправе эти ошалевшие люди?
Объяснение скальда не давало четкого ответа на его вопрос. Говорить, что все это жизнь, можно. Но это требует еще и дополнения. Отчего же она такая, эта жизнь? Должно быть, Тейт знал это, но многое, несомненно, держал при себе. Может быть, до поры до времени?..