Затем он взял меня за руку, и мы сидели и разговаривали о музыке, науках, астрономии и поэзии, и мои познания его удивили.
Потом нас стало клонить ко сну, и я легла на один диван, а он на другой. Утром, проснувшись раньше его, я радостно улыбнулась.
– Я нарушила свою клятву, но никогда не пожалею об этом, потому что калиф не похож на других мужчин.
Он пробудился и с радостью увидел меня рядом, и мы поцеловались.
Я показала ему, что вышила на нижней рубашке, которую носила под платьем: «Обещаю тебе, тело, не дать мужчине прикоснуться к тебе, чтобы избавить тебя от страданий».
Он поцеловал меня в лоб.
– Уверяю тебя, что со мной ты никогда не изведаешь страданий. Дай мне один месяц, и тогда я составлю брачный договор.
Калиф поселил меня в прекрасных покоях во дворце, и прислуживали мне десять рабынь. Наши дни переходили в ночи, а ночи в дни, и стали мы неразлучны, как рыба с водой.
* * *
Хозяйка дома и избитая сестра перешептывались об услышанном, ахая и ужасаясь, а закупщица продолжала рассказ.
– Когда калиф уходил, мое сердце отсчитывало мгновения, оставшиеся до его возвращения, а когда я причесывалась и волосы закрывали мое лицо, он говорил: «Зачем ты меня покидаешь?»
Но настал день, когда госпожа Зубейда послала ко мне своего евнуха с приглашением на ужин.
Голос закупщицы дрогнул, и она умолкла, сглотнула, но заставила себя продолжить. Калиф и визирь переглянулись.
Я приняла приглашение, но мой евнух побежал вслед за мной.
– Тебе непременно нужно туда идти, госпожа?
– Да, непременно, я не хочу поссориться с госпожой Зубейдой.
Теперь я понимаю, что евнух хотел предостеречь меня. Ведь все во дворце знали, что госпожа Зубейда ничего не ест и не пьет уже шесть недель, потому что калиф оставил ее своим вниманием, а женщины в гареме все это время его и вовсе не видели.
От того, что калиф все время проводил со мной, пострадали не только его отношения с женщинами. Министры правительства жаловались, что он пренебрегает государственными делами, выходя из дворца только на пятничную молитву. Сам визирь, Джафар Бармесид, пытался его урезонить, указывая на растущее недовольство.
– Я так очарован ею, что не могу ничего с собой поделать, и сердце мое у нее в руках, – отвечал повелитель правоверных.
Но Джафар не отступался: он убеждал калифа вернуться к делам государства без опасности для нашей с ним любви: «Она всегда будет ждать тебя здесь, о повелитель правоверных».
Однажды визирь предложил повелителю отправиться на охоту, и калиф согласился покинуть дворец на одну ночь.
Все это было втайне от меня – тогда я об этом ничего не знала. Калиф поселил меня вдали от всех, в роскошных покоях, и исполнял все мои прихоти – так он лишил меня всякой власти над моей судьбой.