– Глэсс, это ты смотришь телевизор, а не она.
– А стоило бы – быстро бы испугалась, – она пододвигает мне тарелку. – Она невероятно тощая, тебе не кажется?
– Ты так спрашиваешь, как будто под тем балахоном, который на ней надет, это можно разглядеть.
Глэсс садится напротив меня. Она завтракает на работе, но перед уходом выпивает несусветное количество чая.
– Я сегодня немного задержусь, – сообщает она, заслонившись очередной чашкой.
– М-м-м, – я ковыряю вилкой в яичнице в поисках необуглившегося куска сала. – И кто на этот раз?
– Я что, по-твоему, не могу задержаться на работе?
– Ну-ну. И где ты его нашла?
– На работе, собственно, и нашла, – ухмыляется она и осторожно дует на горячий чай. – Один из доверителей Терезы. Очаровательное воплощение борьбы с мошенничеством.
Глэсс настолько молода, что иногда я и сам забываю о том, что она моя мать.
– С мошенничеством? Это с ним борются или он с кем-то?
– Я когда-нибудь проявляла симпатию к субъектам с криминальным прошлым?
– Ну, если честно, пару-тройку из тех, кого я видел, вполне можно было бы так назвать, – я наконец обрел искомое и с наслаждением вонзился вилкой в сало. – А Тереза что по этому поводу думает?
Тереза для Глэсс гораздо больше, чем коллега или начальник. Тереза для нее все: подруга, жилетка, надежное плечо, которая всегда рядом, когда жизнь идет наперекосяк.
– Она говорит, что у него отвратительный характер, потому что он как-то не так завязывает шнурки. Якобы это верный знак того, что с ним что-то неладно. – Глэсс презрительно морщит нос. – А может, она просто ревнует.
– Тебя к нему? – Яичница настолько пересолена, что я, сдавшись, отодвигаю тарелку. – Да ладно.
– Любовь не ржавеет, дарлинг.
– Самомнение, по-видимому, тоже. Ты в пролете. У нее давно уже есть Паскаль.
Тереза и ее спутница живут вместе вот уже четыре года.
– Возможно, ты и прав, – Глэсс в задумчивости смотрит в окно, загороженное зелеными листьями. – Знаешь, тебе стоило ее тогда видеть. Как минимум раз в неделю она появлялась на пороге этого дома и каждый раз выглядела как-то… как унесенная ветром. Растрепанные рыжие волосы, знаешь… И эти серые глаза, которые смотрели на меня с таким вызовом… Это действительно впечатляло. Она тратила на меня все свои силы. Поначалу она никогда не появлялась здесь без вороха документов, но потом все чаще и чаще стала заходить просто так. Разумеется, к тому времени она уже по уши влюбилась.
Все это в прошлом. Я знаю, что у них с Терезой никогда ничего не было – в списке ее имени нет, как нет и ни одной другой женщины.