– Никто ничего носить не будет! – закричала радостная Янь.
Она чмокнула Томаша в щёку и убежала в ночь.
Утром Томаша разбудил робкий стук в дверь. Это был завтрак, привезённый из какого-то ресторана. После завтрака приехал парикмахер. Который постриг Томаша и побрил его. Томаш пытался объяснить, что он не будет сбривать свою куцую бородёнку. Но парикмахер, старый китаец, не знал ни слова по-английски и по-чешски. Только улыбался и тянул крепкой рукой Томаша в кресло. В итоге Томаш сдался.
После парикмахера пришли две девицы среднего возраста. Разложили инструменты, похожие на пыточные, и принялись делать Томашу маникюр и педикюр. Сделали. Удалились, довольные своей работой.
Потом приехал портной. Он снял с Томаша мерку. Повздыхал, глядя на могучую фигуру чешского гостя. Ещё раз снял размеры. Сказал «бай» и удалился.
Затем привезли обед. Судя по посыльному, из того же ресторана. Еда была великолепна.
После обеда появился человек с большой чёрной сумкой. В сумке были ботинки. Пар десять или двадцать. Пришлось мерить все. Померили. Общаясь при помощи жестов, выбрали две пары.
Потом пришла косметолог. Томаша положили на кровать и долго колдовали над его лицом. Что-то выщипывали, потом чем-то натирали. Он чуть было не уснул.
После косметолога был массаж и ужин. И Томаш, обессиленный, упал в кровать. Он так устал от всех этих процедур, что уснул как убитый.
Разбудили его около пяти утра. Посыльный из ресторана. Как только Томаш позавтракал, вошёл портной, неся перед собой серый в полосочку костюм. Костюм подошёл идеально. Как только Томаш его надел, в комнату заскочила Янь.
Она критично оглядела Томаша с головы до ног и заявила: «Настоящий посол». Томаш вздохнул и вышел на улицу. Где его ждала белая Тойота. На которой Томаша вывезли за город. Где пересадили в чёрный Мерседес с чешским флагом на правом крыле. В машине сидела миниатюрная китаянка, одетая в строгий серый костюм. По цвету и по стилю похожий на костюм Томаша.
– Я ваш переводчик, – сказала она, улыбнувшись.
– А я ваш посол, – улыбнулся в ответ Томаш.
Но самому было не до смеха. Томаш не любил официальных встреч и большого скопления народа. Вот не любил и всё тут. Он даже большие рестораны не посещал, ограничиваясь скромными закусочными и пивными максимум на пару десятков столиков.
Лимузин между тем въехал в город. На небольшой скорости он миновал центр. Все уступали дорогу Мерседесу, махая руками проезжающей машине с флажком на крыле. На перекрёстках стояли регулировщики, пропуская важного гостя.
Проехали весь город насквозь. Выехали на окраину. Где на пригорке располагался новенький, с иголочки, пивной завод, построенный семьёй Янь. Заводик был окружён забором из сетки рабица. На въезде стояла проходная с воротами, покрашенными в зелёный цвет. Перед воротами была сооружена небольшая трибуна. Всё пространство перед трибуной заполонили люди. Они были везде. На парковке перед заводом, на дороге, на обочинах. Машина плавно въехала в расступившуюся перед ней толпу. За окном замелькали радостные лица с флажками в руках. Флажки были бумажные, в основном китайские, но попадались и чешские. Томашу стало плохо. Его прошиб пот, стало трудно дышать.