Он огляделся в поисках своей преданной служанки. Не найдя её в коридоре, граф направился в столовую, но в арке он столкнулся с грузной фигурой судебного следователя.
– Господи, где это вы научились так внезапно появляться? – вскинув бровь, сказал Александр Константинович.
– Вы, верно, испугались, ваше сиятельство-с?
Следователь Утёсов говорил спокойным тоном, но что-то вызывающее прозвучало в его словах. Нечто, что вызвало в Александре Константиновиче раздражение. Он будто бы был рад, что смог застать графа врасплох.
– Перед тем, как ехать сюда, я повстречался с управляющим этой усадьбой.
– Как здоровье Отто Германовича? Если позволите, я хотел бы с ним встретиться.
– Всё хуже, – резко ответил Утёсов, не дав графу договорить. – Но я запретил пускать к нему кого-либо.
– Лев Борисович, наше с вами знакомство состоялось, видимо, в тот момент, когда мы оба пребывали не в лучшем расположении духа. Я предлагаю вам прекратить чинить друг другу препоны в раскрытии убийства. И предлагаю вам объединить усилия. Позвольте мне встретиться с управляющим. Одно лишь его слово – и убийца будет пойман.
Утёсов выслушал речь Александра Константиновича с отрешённым выражением лица. Он будто бы и не собирался вступать с графом ни в какой диалог, а просто выжидал, когда тот закончит говорить.
– Отто Германович не скажет вам ни слова, – наконец выдал следователь. – Собаки порвали ему горло. Членораздельной речи вы от него не дождётесь.
– Напишет! Пусть напишет мне одно слово, – скатываясь едва ли не к умоляющему тону, попросил граф. – И вы сможете задержать убийцу сегодня же.
Утёсов молча протянул ему дважды сложенный листочек, очевидно, вырванный из его блокнота. Александр Константинович ухватил записку двумя тонкими музыкальными пальцами и неторопливо развернул. На сероватом листке было написано лишь одно слово: «Граф С.».
Мускулы на лице столичного аристократа напряглись, удивлённо взметнулись брови, и даже уши подёрнулись. Через мгновение лицо графа прояснилось, складки на его лбу разгладились, и прежнее спокойствие отразилось в его чертах. Первоначальное удивление сменилось догадкой, осенившей разум Александра Константиновича.
– И вы думаете, что Отто Германович написал имя убийцы?
– Написав ваше имя, он лишился сознания. Врачи сомневаются, сможет ли немец дотянуть до утра.
– Я бы не сказал, что здесь написано моё имя, – иронично улыбнулся граф. – Скорее титул. Но Отто Германович, конечно же, имеет в виду мою персону. Это бесспорно. И я могу объяснить вам, почему, балансируя на грани жизни и смерти, Отто Германович вспомнил именно обо мне, а не о ком-то другом. Лев Борисович, если вы подождёте то вечера…