Александр Константинович стал говорить всё медленнее, а через пару минут и вовсе замолчал. Причиной такого поведения стал дружеский жест Льва Борисовича. Он молча протянул графу свою грубую широкую ладонь.
– Простите меня, граф. Я предлагаю вам свою дружбу.
Александр Константинович без раздумий согласился. Они ударили по рукам, и радостное заключение мира незамедлительно заставило их впервые улыбнуться друг другу.
– Здесь нам будет не вполне удобно обсуждать детали, – сказал граф и поинтересовался адресом дома Утёсова.
Через некоторое время поминки закончились, и Михаил Михайлович распорядился готовить повозки. Приближалось время вечерней службы, и присутствующие собирались помолиться за душу покойного в построенном на деньги Михаила Аристарховича храме.
Александр Константинович взял Марфу под руку и вывел её в небольшой парк, покрытый осенним золотом.
– Марфа, я сегодня встретил Аннушку. Она выглядит весьма расстроенной. Не знаешь ли, кто её обидел?
– Ох, – служанка горестно вздохнула и посмотрела на своего воспитанника безрадостными глазами. – Константиныч, как бы не она убила фабриканта. Грешно говорить такое на человека, но смерти его она желала.
Марфа поджала губы и замолкла. По её поведению граф понял, что дело необычайно серьёзное, раз привычная болтливость служанки ныне ей изменила.
– С чего ты так решила?
– Павел, сын Михаила Михайловича, влюбился в эту девочку, Аню. Но покойный был против их женитьбы. Он даже хотел их разлучить. Внук должен был уехать учиться в столицу, а Анечку отправили бы в старое имение. Либо вовсе прогнали. Бедная девочка, конечно же, испугалась и решила отравить хозяина.
– Это она сама тебе сказала? Откуда тебе это известно?
– Вчера, когда Утёсов весь дом перерыл в поисках пропавших камней, в вещах Анечки и нашли стрихнин. Она во всём и созналась. Что яд она заготовила с целью отравить Михаила Аристарховича.
– Она, что, призналась в убийстве?
– Нет. Начала там что-то лепетать, я ничего не разобрала. Но это она, будь уверен, просто духу ей не хватило сознаться.
– Отчего же тогда Утёсов её не арестовал вчера же?
– Почём мне знать? – отмахнулась служанка и посмотрела в карие глаза Александра Константиновича. – Ему спешить некуда. Успеет ещё.
– Марфа, сходи-ка ко мне в комнату и принеси мою трость-трубу, – попросил граф.