Первым делом он умылся прямо из кухонной раковины, и только затем нашел и ложку, и кружку и, как и было обещано в записке, зефир белый и розовый. Рин не стал пренебрегать рекомендациями, отложил пачку с розовым туда, где нашел, и вернулся к столу с полной кружкой ароматного кофе. В полном одиночестве, но с едой, он чувствовал себя совершенно комфортно. Содержимое контейнера оказалось вполне съедобным еще, более того, отчетливо отдавало привкусом натуральных продуктов, о которых Рин не слышал с самого своего прилета на Терминаш. Так он и устроился, ложка в одной руке, рядом кофе в голубой керамической кружке с бегемотиками, нога подогнута под себя. Он никуда не торопился, рассудив, что корабль все равно без него не улетит, меланхолично пожевывал и воспользовался моментом, что бы изучить выданный Анной инт. Большинство браслетов такого рода обладали достаточно ограниченными и примитивными функциями - содержали в себе идентификационную информацию своего хозяина, информацию о его счете и финансовых манипуляциях. Такой был у Люси и он не имел в себе даже встроенного коммуникатора. Тот, что сейчас находился в руках Рина, оказался куда более многофункциональным. Помимо стандартных данных, пролистав которые Рин не без удивления узнал, что его восстановили в звании, и коммуникатора с личным номером, инт содержал в себе приличного объема карту памяти, записывающее устройство, голографический проигрыватель и сигнал распознавания внутренней проходной системы корабля. В некоторые браслеты, прикрепленные к определенному кораблю или станции, подключалось еще и некоторые системы управления, но самому Рину такая роскошь была без надобности. Синхронизация позволяла ему чувствовать корабль иначе, всем своим телом, своим сознанием. Рин залпом допил обжегший горло кофе, свернул голографические окна браслета, и убрал грязную посуду в посудомоечный аппарат.
Рин не боялся того, что совсем скоро ему предстояло сделать. В конце концов, именно для этого его и создали, но скрыть от себя нервическое возбуждение он не смог, как ни бодрился.
Рубка встретила его ярким белым светом. Ему пришлось зажмуриться, но даже после того, как глаза привыкли, освещение доставляло дискомфорт, давило на виски и слепило. Капитан первым заметил дерганые, раздраженные движения пилота и, правильно их интерпретировав, понизил яркость до приятного полумрака. Как только Рин смог сфокусировать на нем взгляд, он коротко и совершенно молча кивнул в знак приветствия.
Рубка представляла собой просторное пятиугольное помещение, две самые больше стены которого занимали укрепленные стеклянные панели, открывающие широкий обзор как пилоту, так и всей остальной команде. Впритык к стеклам - полумесяц технического оборудования. В полете им пользовались преимущество навигаторы, системники и связисты. В самой середине помещения возвышалась сложная конструкция пилотского кресла, хотя "креслом" его именовали исключительно как дань традиции. Оно представляло собой вплетенные в паутину проводов элементы экзоскелета, в процессе полной синхронизации надежно фиксирующие пилота, и в то же время обеспечивающие ему необходимо отсутствие физической ориентации в пространстве. Часть проводов соединяли между собой детали конструкции, но больше половины тянулись назад, к блоку подачи импульсов. В технических деталях Рин был не силен, но знал, что именно эта непрезентабельная на вид коробка, в совокупности с рядом специальных препаратов, обеспечивает Ки'пилотам синхронизацию с кораблем. Над "креслом" скалой возвышался капитанский мостик. Если зафиксированному в кресле пилоту пришла бы мысль запрокинуть назад голову, он мог бы увидеть своего капитана, хотя сам Рин ни малейшей необходимости в этом не находил.