Скорость, завороты и перепрыгивания над дюнами, вобравшими в себя мусор и отравленную почву, слишком стремительны. Не смотря на убогий вид машины, ввергающий при одном взгляде на неё в неописуемой отчаяние, её двигатель есть пространное адское устройство, несущее металлический корпус на всех скоростях сквозь такие пути, которые способны встать на месте и утонуть в нечистотах любой автомобиль на обычных колёсах.
Данте, держась в изодранном кресле, «наслаждается» видами из окна, в силу возможности и момента. Его взгляд уловил несколько засохших и умерших деревьев, расцветки серого уныния. Пара обезволосившихся лис пробежали возле автомобиля. Их размер – они ростом со взрослого волка, с разросшейся мускулатурой и длиннющими жёлтыми зубами. В глазах, заплывших густой бурой субстанцией, и бубонами, играет огонёк животного сумасшествия. Голод полностью убил в них чувство самосохранения во многих животных, и они преспокойно рыщут пищу там, где могут спокойно лишиться жизни. Людские селения, окрестности городов, оставшиеся дороги, отдалённые порты – ничего не пугает обезумевших тварей, ибо лучше умереть от пули, нежели подыхать в предсмертных муках от голода.
Но по мере езды открываются и иные виды. Бескрайние морские глади, сильно изгаженные, виднеются из окна. До моря несколько десятков километров, но оно и отсюда прекрасно являет собственные виды. Даже отсюда, сквозь окна машины, видны большущие чёрные пятна на водной поверхности. Огромные, порой несколько километров в ширину, червоточины, расширяются с каждым днём. И так – всё море в пятнах, словно породистый далматинец. Но никого это не интересует, ибо кто-то озабочен либо выживанием, ну, а другие – жаждой сковать огромные капиталы, плюнув при этом на все нормы, которые только можно. Пятна, образованные от разливов нефти из ржавых вековых цистерн, не выдержавших напора товара, никого не волнуют, ибо уже стали неотъемлемой частью жизни населения. Больше возмущения было, если бы местные могильщики здоровья морской экологии внезапно пропадут. То-то шуму будет.
Исполинские рыболовные баржи виднеются даже с такого расстояния и юноша, несмотря на жуткую тряску и стремительность гусениц, может спокойно увидеть и подсчитать большинство суден. Все они трудятся лишь с одной целью – выудить как можно больше рыбы, разоряя морские глубины. Станции по воспроизводству рыбной популяции слишком экономят – откормили рыбину, чуть подержали её и отпустили в море, уже начиная выращивать следующую партию. А баржи без конца и края пожинают рыбную жатву в десятках и сотнях тонн рыбного мяса. Но вот ирония – рыбой можно прокормить всё население Сиракузы-Сан-Флорен, но владельцы барж, заводов договорились на городской рынок пускать лишь плохую, дурнеющую рыбку, а всё свеженькое и хорошее жирным и богатым потоком уходит в другие города на продажу, сбывая по цене в несколько десятков раз выше по себестоимости.