Сел на кровати, посидел, разминая кости, прислушался к своим старым ранам, и сказал зло:
– Женится он ей обещал, вот дура.
И заорал:
– Ёган, мыться и завтрак.
Глава 14.
– Пруфф, трофеи мы взяли богатые, несмотря на то, что вы хотели из города сбежать со своими людьми.
Кавалер не пригласил капитана за стол, Пруфф стоял, и изображал из себя смирную овечку, хотя пару дней назад едва не отдал приказ напасть на Волкова. Ну, а теперь, когда речь шла о дележе добычи, он был кроток и смиренен.
– Я как старший офицер возьму себе четверть всего, Роха получит сержантскую порцию, все остальные мои люди получат солдатскую порцию. Всё остальное ваше.
– И попы тоже получат порции?– Пруфф скептически топорщил усы.
– Брат Семион, дрался у арсенала, не хуже боевых орденских братьев, только символа веры на одеждах не доставало, брат Ипполит лечил ваших бездельников, и следил, что бы они мылись. Считаете, что они не заслуживают своей доли?
– Ну не знаю, может вы и правы, я спорить не буду.
– Конечно, не будете, – соглашался кавалер улыбаясь.– Сегодня я думаю посчитать всё, что мы взяли. Всё, Пруфф. Считать будем и ржавые наконечники для пик, что я видел в одной бочке, и грязные стёганки и гнутые стремена, и болты для арбалетов и те доспехи, что ваши люди нацепили в арсенале, их мы тоже посчитаем.
– Как вам будет угодно,– сказал капитан Пруфф.
– Монах, – крикнул кавалер.
Брат Ипполит уже был готов, и перо с чернилами и бумага все ждало начала работы.
– Тут я, господин.– Отозвался монах.
– Пошли,– Волков встал,– начнём с пушек.
Они втроём пошли к пушкам.
– Что ж пушки наша главная удача,– на ходу говорил Пруфф,– бронзовая полукартауна лучшая из пушек. Она при осаде хороша, и в поле выкатить её можно, не шибко тяжела. А в осаде и стену ею бить можно и на стену поставить, на всё эта пушка годна. Стоимость такой пушки тысяча шестьсот талеров и думать не нужно, куда её пристроить, всегда покупатель найдётся.
Дело было в том, что пушки Волков хотел оставить себе, очень, очень они ему нравились, и он сказал:
– Не стоит она столько денег, война уже на убыль пошла, нет у синьоров денег, больше тысячи за неё не выручим.
Пруфф насупился и произнёс упрямо:
– Выручим, я займусь этим.
Волков только вздохнул, денёк обещал быть тяжёлым.
Он намучался с Пруффом, терпел его весь день, весь день тот бурчал, ныл и торговался, за каждую ржавую железяку. Как офицер Пруфф был далеко не блестящ, но как торгаш дело знал. Конечно, где мог, Волков своё брал. Не во всём капитан разбирался. Полторы бочки хорошего вина, кавалер оценил в два талера и двадцать крейцеров, как винные помои. А стоили эти бочки минимум восемь. Битые и ломаные доспехи он тоже оценил удачно, но все равно сумма набралась огромная. Лошади, подводы, доспехи, оружие, восемь бочек пороха, гамбезоны и стёганки, сёдла, сбруи и потники, ярда и картечь, пули и аркебузы, в общем, всего набралось на огромную сумму, без малого три тысячи серебряных монет доброго курфюрста Ребенрее. Четверть, всего этого, по закону войны принадлежала ему самому, как старшему офицеру, то есть остальных трофеев было на две тысячи двести. И Волков прекрасно понимал, что всё это можно продать намного дороже в городе, поэтому ему очень хотелось выкупить у солдат всё прямо тут. Они бы согласились отдать всё ему за две тысячи, солдаты люди простые, на том всегда и богатели маркитанты, что солдату не досуг ждать. Солдату деньги нужны сразу. В общем, к вечеру он устал больше, чем в день, когда пришлось драться у арсенала. Он ужинал и прикидывал, сколько денег у него есть. Но всё дело было в том, что он точно не знал, сколько у него денег. Он знал, что у него есть один мешок серебра.