– Я же велел не приходить, пока неделя не пройдёт, не слышал что ли? Все мои слова слушают, а тебя они вроде и не касаются, что ли?
А она закинула на него ногу так, что его правая нога оказалась между её ног, навалилась сладкой тяжесть сверху и, грея холодную свою руку об его живот, поцеловала в губы жадно и долго. Засыпав его сверху волосами. Потом оторвалась и сплюнула:
– Фу, а чего вы кислый то такой?
– Так уксусом мылся, – ответил он.-
– Ишь ты,– шептала она совсем рядом, живая и горячая.– Нельзя уксусом мыться, кожу он сушит, шелуха пойдёт. Зачем же им вы мылись?
– Что б язвой не пойти, доктор из Ланна советовал.
А он, лежа и млел, ощущая её дыхание на щеке. И слушал её глупости. Чувствуя, как её рука опускается по животу вниз.
– И что ж, вы весь такой кислый?
– А ты попробуй.
– Сначала скажите, вы там, в городе скучали по мне?
Вообще-то в городе ему было совсем не до скуки, но говорить ей он об этом не стал:
– Скучал каждую ночь.
– Честно? Говорите как на духу, как на исповеди. – Пытала Хильда.
Он обхватил её одной рукой, прижал к себе, стал нюхать её шею, и волосы, другой рукой гладил её крепкий зад и бедро.
– Ну, говорите, че вы принюхиваетесь, скучали по мне?– Не отставала она.– Честно говорите!
Он запустил руку ей между ног, и сказал:
– Только о тебе и думал.
– Честно?
– Честно.
Она стояла посреди шатра, оправляла нижнюю рубаху, собиралась платье одеть, кавалер лежал, ею любовался.
– Чего вы так глядите? – Спросила девушка.
– Ничего, красивая ты.
– Да, прям красивая? – Это был не вопрос, а требование продолжить восхищение.
– Да. Ты скажи как ты тут без меня жила?
– Да уж не тужила, – беззаботно заявила Брунхильда,– уж на мешках с горохом не спала, как с вами.
Кровати у кавалера не было, Ёган сложил мешки с бобами и горохом, накрыл их попоной, вместо одеяла плащ, спать было можно.
– А на чём же спала?
– Да уж на кровати.
– У фон Пиллена?
– А хоть и у него, а что ж нельзя что ли? Он молодой да горячий, говорит что любит.
– А ты и уши развесила.
– А хоть и развесила,– вдруг зло сказала Хильда, и быстро накинула платье.– От вас такого сроду не слыхала, а он может, и женится, обещал.
– Женится? Он? На тебе? Ты умом тронулась, он из родовой знати. А ты из холопов. Женится…– Волков зло ухмылялся.
– Вы себе палатку то добрую отобрали, у кого то, отбирать то вы мастак, – холодно говорила девушка, оглядываюсь вокруг,– да вот кровати у вас нет, пока кровати не будет, больше к вам не приду. У Георга буду спать.
Она откинула полог и вышла вон, даже и «до свидания» не сказав.
– Дура,– крикнул кавалер ей в след.