. Конверты в образовавшейся куче были выбраны случайным образом, по несколько документов из каждого ящика: от ранних записей 1945 и вплоть до досье членов
Маскировочного отряда. Страдания таяли. – Нужно забрать их. Столько, сколько сможем. Найди, чем можно закрепить папки на теле, под кофтами. Бегом!
Яэль хотелось надавить, потребовать ответа, но спешка подруги была заразна. Она обыскала другие шкафы в кабинете и достала два рулона медицинской марли.
– Это должно подойти.
Мириам уже расстёгивала кофту, задирала блузку, приматывая к обнажённому животу как можно больше конвертов с документами. Их блоки, так тесно прижатые друг к другу, напоминали Яэль взрывчатку. Количество марли, которым Мириам их приматывала, подошло бы больному после операции.
Яэль придала телу максимальную худобу, чтобы втолкнуть больше бумаг между хлопком платья и рёбрами. Им удалось спрятать на себе всю большую стопку со стола доктора Гайера и на всякий случай добавить несколько дополнительных конвертов. После этого Мириам захлопнула ящики. Один за другим они вставали на место, чуть легче и свободней, чем раньше.
– Нужно уходить, – бросила Мириам. – Сейчас же.
– Что ты… – Яэль ещё натягивала блузку, а её подруга уже была у двери, выглядывала сквозь щели жалюзи в пустой коридор. – Мириам, ты даже кофту не застегнула!
Пальцы второй девушки привели форму надсмотрщицы в порядок. Спрятанные документы зашуршали.
– Осторожней! Будешь двигаться слишком быстро, и тебя услышат, – напомнила Яэль. – Что происходит?
– Все вопросы потом. – Товарищ командир Многоликая вернулась (не внешне, только внутренне), выплёвывая приказы. – Сейчас нужно выбираться из лагеря.
Яэль не успела ничего возразить, когда Мириам толкнула дверь кабинета и принялась мерять коридор чеканным шагом. Яэль бросилась следом; многочисленные страницы спрятанных документов шелестели у самых рёбер, когда девушки уходили из медицинского блока, оставляя за спиной опущенные жалюзи и безжизненный запах белизны.
Ночь вступила в свои права, опускаясь на ветви тополей и заборы с колючей проволокой. Стоны страданий из бараков, тянущиеся за Яэль из детства, поредели вместе с дымом, стали столь призрачными, что лагерь казался почти тихим. На этом фоне торопливые движения Мириам стали ещё заметней.
– Помедленней! – Яэль упорно пыталась поспеть за подругой. – Если будешь вести себя, как жертва, тебя заметят.
Это были слова Влада, сказанные во время одного из многих уроков. Слова, которые остались в памяти Яэль. Которые подтверждались и сейчас, с Мириам. Её шаги замедлились, хотя Яэль по-прежнему видела пульсацию эмоций (злости? Страха?) в венах на шее Ингрид Вагнер.