– Хороший, – давясь от беспричинного смеха, успокоил дочку Говоров. – Очень хороший!
– А его выпустят, как тебя, Шульгин? – не унималась Лиля.
Тот пожал плечами.
– А вот любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – легоньким шлепком спровадил дочку Говоров. – Ну, давай, Люлюшка, иди, иди… Пойдемте-ка кофейку выпьем.
Они сели на веранде, и Говоров выставил бутылку коньяка. Видимо, в его понимании это и означало – кофеек. С другой стороны, к случаю коньяк подходил куда больше, чем кофе!
Первые рюмки осушили молча, все еще не вполне придя в себя от потрясения и даже как бы не чувствуя вкуса коньяка. Наконец заговорил Шульгин:
– Берия-Берия, вышел из доверия… Так сволочи и надо!
Все дружно кивнули. Беседа не клеилась. А впрочем, о чем тут беседовать? Выдохнули с облегчением – ну и можно жить дальше.
– Поеду я, мужики, – сказал наконец Полищук. – Третью ночь не сплю.
– Мирон, – остановил его Шульгин, – я все хотел тебя спросить… по Трухманову что-нибудь выяснили? Он, конечно, был небольшого ума, но ответственный товарищ, кому он мешал?
Полищук покосился на Говорова.
Тот сидел с каменным лицом.
– Ничего не могу сказать, – пожал плечами Полищук. – Дело не раскрыто.
– Ты, майор, – поспешно сказал Говоров, – заезжай вот так, запросто. На уху… В баньке попаримся… Я рад буду.
– Интересно, – удивился Шульгин, – и когда вы подружиться успели?
– Приложил мне товарищ Говоров прямо в тюрьме, – с простецкой улыбкой сообщил Полищук. – С тех пор и дружим.
Говоров хохотнул.
– Я не понял… – растерянно протянул Шульгин.
– Поеду! – встал Полищук.
Говоров пошел его провожать.
Шульгин смотрел вслед, не понимая, шутил Мирон или говорил серьезно.
Если шутка – не смешно. А если серьезно… тем более!
– Ну, раз мы с тобой такие друзья, – начал Говоров, когда они удалились от террасы на приличное расстояние, – верни мне пистолет.
– У меня останется, – спокойно ответил Полищук. – Пальчики там интересные… Чего смотришь, подполковник? – усмехнулся он. – Жизнь – дорога длинная. Всякое может случиться!
– Да… – протянул Говоров. – Любопытная у нас с тобой… как это называется? – дружба!
– Ага, – довольно кивнул Полищук. – А главное – крепкая. Водой не разольешь!
Протянул руку. Говоров мгновение помедлил, но все-таки пожал ее. Крепко пожал!
– На всю жизнь! – бросил напоследок Полищук, выходя за калитку и садясь в черный автомобиль.
Говоров его отлично помнил, этот черный автомобиль, который стоял возле калитки зимней ночью и караулил его. А потом исчез.
Ну, дружба там или не дружба, а вот этого Говоров точно никогда не забудет…