Город Горький находился в приличном отдалении от ее Харькова, но Тамара заявила, что, если патологоанатом по-настоящему интересный человек, она готова потратиться на дорогу и провести свой отпуск в его славном городе.
На что Вера ответила ей, что патологоанатом, конечно же, очень, очень интересный человек.
— Он любит ходить по театрам и художественным музеям? — уточнила Тамара.
— Ой! — причмокнула языком Вера. — Он так увлечен живописью, так увлечен, что ты себе даже не представляешь!
— Ну, это по мне! — мечтательно зажмурилась Тамара. — Это как раз по мне!
И через несколько дней к ней позвонил представившийся Вадимом из Горького мужчина и спросил, не возражает ли она против путевки в горнолыжный лагерь, где у них будет возможность познакомиться и получше узнать друг друга.
— Только не это! — слабо запротестовала Тамара. — Только не это!
— А что? — удивился Вадим. — Разве вы не катаетесь на лыжах?
— Только по равнине, — упавшим голосом произнесла Тамара.
— Равнина так равнина, — согласился Вадим. — Тогда я достану нам путевки в дом отдыха под Горьким.
И через неделю он уже встречал Тамару в аэропорту, и выглядел очень мило и симпатично, и тут же повез ее к себе домой, где уже ждала их его старенькая мама с грибным супом, винегретом и пирожками с картошкой.
Сытно пообедав, Тамара стала разглядывать висящие на стенах картины, где на каком-то плотном пергаменте были выгравированы звери и голые женщины.
— Что это за техника? — поинтересовалась она.
— Мне однажды попался любопытный труп, — охотно объяснил Вадим. — Не труп, а прямо Третьяковская галерея. Вот я и снял это с него.
Тамара бросилась в туалет, и ее вырвало грибным супом, пирожками с картошкой и винегретом.
На следующий день они с Вадимом уехали в дом отдыха, и там уже выяснилось, что Вадим купил им семейную путевку, и теперь они под именами его друга и жены этого друга должны жить в одной комнате.
Ну что же Тамаре было делать? Не улетать же обратно в Харьков?
К тому же Вадим был интеллигентным человеком, и Тамара надеялась, что, даже живя с ней в одной комнате, он ничего такого себе не позволит.
В этом, однако, Тамара жестоко ошиблась. В первую же ночь Вадим стал все себе позволять и, бурно сопротивлявшаяся его наглым поползновениям, Тамара не устояла и сдалась.
А назавтра они с Вадимом встали на лыжи, и уже к вечеру страсть Вадима заметно поутихла. Когда же на второй день они отправились в лыжный поход, Вадим вдруг свистящим шепотом произнес:
— Сними капюшон! Ты и без него неуклюже выглядишь.
И Тамара с ужасом поняла, что теперь между ними все кончено. Горько рыдая, она написала прощальное стихотворение и преподнесла его Вадиму. Там были строки: «Не прошу у тебя любви. Мне бы крылья погреть, улетая».