– Негодяй, он бросил меня в такую критическую минуту!
Скоро в чаще и глубине леса начали раздаваться ответные свистки. Тревога приняла широкие размеры. Свистки слышались по всем направлениям и со всех сторон. Тумба еще с большим остервенением искал кругом и осматривал каждый кустик. Постепенно он переходил и на ту сторону, где лежал в 20 шагах от лужайки Сенька. Холодный пот начал выступать у последнего. Он хорошо понимал, что сопротивление его, когда он почти не может двигаться, похоже на кукольную комедию, а пощады ждать от Тумбы смешно. Надо было готовиться к какой-нибудь пытке и лютой казни. Кусты и деревья запрыгали у него в глазах. Руки и ноги казались парализованными.
– Тумба, Тумба, – послышался крик сзади него. – Сюда!
Тумба повернулся в его сторону и легкими скачками в одно мгновение очутился тут.
– Вот он, бери его. Я вернулся на твои свистки и случайно наткнулся на него.
Сенька не верил своим ушам. Это говорил Федька-домушник, его сообщник и неразлучный друг, товарищ.
Рядом с Федькой стоял Пузан, тоже вернувшийся на свист.
– Спасибо, товарищи, – произнес Тумба, – но откуда ты, Федька, знаешь, зачем я давал свистки и кого мне нужно.
– А нешто мы не видим, – показал Федька на опаленную хижину, – и не догадываемся? – ткнул он пальцем на Сеньку.
– Ой, так ли, – произнес Тумба, подходя к Сеньке. Он осторожно, точно гадину, надавил сначала коленом в спину Сеньку, затем осмотрел его карманы, сапоги и вытащил из-за пазухи большой нож. Обезоружив врага, он взял его за шиворот, вытащил на лужайку и здесь, скрутив руки и ноги веревками, положил на спину.
– Надо наших подождать. А ты, Федька, покажи-ка за пазухой?
Домушник добровольно вытащил такой же большой нож, как и у Сеньки.
– Я не расстаюсь с ним, – произнес он.
– Даже когда к товарищам в гости идешь? Постой! Мы тебя попросим подробно рассказать, где ты расстался с Сенькой!
– Я его встретил в версте отсюда, – произнес Пузан, – и мы вместе вернулись.
– Он сам пошел сюда?
– Нет, я сказал ему, что нужно идти, а то…
– А то насильно поведут! Т-а-ак! Я думаю, – заметил Тумба, – что все это дело рук Федьки, потому что Сенька не мог один все это устроить! Он и ходить еще не может после порки!
Между тем обитатели Горячего поля продолжали собираться на лужайке. Когда набралось человек тридцать, Тумба объявил, что можно начинать.
– Ну-ка, Федька, выходи.
Домушника поставили рядом с лежавшим Сенькой.
– Смотрите, братцы, подвиг этих товарищей, – указал Тумба на свою опаленную хижину, обложенную хворостом и камнями. – Кто-то задумал меня вместе с семьей заживо спалить? Казнь хорошая и верно рассчитанная, потому что если бы не проснувшийся ребенок, то меня с Настенькой не было бы теперь в живых! Чье это дело? Федька! Говори.