— Я вас убедительно прошу, — ласково обратился Пётр Андреевич Словцов к бледному и совершенно разбитому физически спутнику, — забудьте вы про клятое золото, даденное вам внуком императрицы! Оно послужило праведному делу в конечном счете. Хоть и ушло на примитивную взятку. Ну и на краткий срок обогатило вора. Думайте о своей дальнейшей судьбе.
— Судьбы нет.
— Бросьте, батенька. Судьба есть. Вспомните, как мы с вами могли погибнуть на сибирском тракте в жуткий буран! Но не погибли! Вас могли в Петербурге убить не за понюх табаку, а вы живой. Меня могли отправить в крепость и заковать в каземате навечно. А я еду сейчас среди великолепной природы, и еду в монастырь, ставший, как бы это праведно выразить, праматерью всех русских монастырей.
— Праотцом, — поправил Словцова поручик. — Монастырь, по грамматике, всё же мужского рода.
— Не всё так просто, батенька, — косо глянув на бледного поручика, особым звенящим голосом произнёс проповедник Христовых заповедей. — История этого монастыря не насчитывает тех пяти сотен лет, кои ему приписывают наши летописи и наши... мудрецы. Особенно мудрецы государственные... А ведь ему, этому прибежищу духа, не одна тысяча лет! Да, да! Как и вере нашей, Православной. А в названии монастыря древними святыми людьми заложено понятие матери, в лоно которой уже попало семя.
— Не одна тысяча лет? — удивился поручик Егоров. — В каменное лоно попало живое семя? Я, каюсь, несколько привык к вашим неописуемым фактам, каковые просто бьют по голове. Но, видимо, есть еще такие, что выше моего разумения и понимания.
— Есть, есть тысяча лет, а то как же? Ведь и Москве не пять сотен лет, а больше тысячи. И Мурому, и Рязани, и Туле и Калуге идёт тоже вторая тысяча лет. Даже заканчивается этот срок. Скоро сии города станут считать себе третье тысячелетие! Да что там говорить! Столько фактов в истории наших земель просто валяются под ногами. Но никто не хочет их подобрать и рассмотреть. А там, если рассмотреть, бриллианты нашей истории!
Поручик хмыкнул. Возок начал подворачивать влево, к берегу. Очередная остановка, перекус и перепряг лошадей.
— Я бы многое вам рассказал, поручик, что касательно русской истории, да не хочу, чтобы вы, имея такой характер, попали в те же сети, в какие я попал. Сейчас вот перекусим, поедем дальше, я вам про другое расскажу. Про вашу реальную судьбу. Годится?
Возок свернул влево, проскочил пологий подъём на берег и подкатил к яму. Большая ямская изба и конюшня и дворовые постройки стояли в стороне от приозёрного рыбацкого села. Ямщик, приписанный к тайной экспедиции, сразу стал распрягать лошадей для сменки. Поручик Егоров вошёл в избу. Навстречу ему поднялся от стола здоровенный держатель яма, он с семьёй обедал.