– Да он говорит! – столпились у окошечка палатной двери обрадованные медсестры.
– Ага, заговорил, – жизнерадостно подытожил Оник Седракович, и на следующий день молчун вернулся в следственный изолятор, а Арамис – домой, как соавтор очередной победы советской психиатрии.
1987 г., лето
Когда в человека вселяется бес отлета, границы, препоны, логика и медицина уже бессильны. Стоит ему мысленно выдрать свой заскорузлый корень из родной земли, как любитель путешествий в один конец начинает примеривать на себя гражданство любой закордонной дыры от Мьянмы до Миннесоты. Он с умным видом водит пальцем по долинам и по взгорьям географических атласов и дерзко и мечтательно бросает вызов сам себе: а что? А ничто. Ничто уже не спасет его от хотя бы временной участи недобитого эмигранта. Потому что только в изгнании армянин начинает становиться настоящим патриотом. И это почти непреложная истина, подкрепляемая ксенофобией основного населения избранной им на карте чужой страны.
Но Арамис не был бы Арамисом, если бы назло КГБ не смылился в Испанию в период предсмертных конвульсий обескровленного двенадцатидолларовой нефтью Эсэсэрика. Поехал он в Мадрид по путевке какого-то сомнительного интуристовского кооператива Москвы, специализировавшегося на отправке граждан в один конец, но всучивавшего им двусторонние билеты. Представитель кооператива, московский армянин Лёва, жил когда-то в Ереване и даже на одной с Арамисом улице. Лёва собрал дорогие авиабилеты у кандидатов в эмигранты прямо в Мадридском аэропорту, передоверил обиженников на Советы развязной переводчице невообразимой пышности и резвости и сделал всем ручкой. Переводчица показательно обегала аэровокзал, сверкая из-под шорт детскими складочками на толстых коленках и размахивая мочалками грудей под трикотажной майкой. Вернулась, дополнительно собрала с приунывших авантюристов деньги на автобус и на себя, рассадила их по местам и тоже сделала всем пухлой ручкой. И кандидаты в испанцев в лице русских, армян, украинцев и молдаван подались автобусом в Барселону, чьи футбольные фанаты столь объединяюще орали на трибунах Jugadors! Seguidors! Tots units fem forзav.[27]
Конечно, Барселона была великолепна. Но отщепившимся от родины ребятам было не до достопримечательностей. И Арамис набрал заветный телефончик, сел в такси, расплатился пятидесятидолларовой купюрой, которую был намерен зарабатывать впредь каждый тренерский час, и позвонил в дверь с латунной табличкой. Дверь открыла крашеная шмакодявка в узкой юбочке и проводила в кабинет крупного специалиста по советской эмиграции, дона Хосе Бисенте Рамиро Майя. Развешанные на стенах дипломы и лицензии и почти нормальный русский язык адвоката свидетельствовали о неминуемой удаче Арамисовой авантюры.