— Ты не вспомнила? — спрашивал он принцессу ночью, утомясь рассказывать о Башне.
— Нет, — говорила она после паузы, — не верится, что я и вдруг там. А какая я там, Даэд?
— Великая и прекрасная. Ты спишь и видишь сны, которые вплетаются в жизнь Башни, направляют ее.
— Нет. Я другое спросила. Какая я там? Ты стал моим мужем. Там. Увидел меня. Что ты подумал, когда впервые увидел? Что я сказала тебе?
В крышу хижины постукивал мелкий дождик, тут часто ночами шли дожди. А Даэд с тоской понимал, он не скажет принцессе о том, что там, в башне, она — калека, не умеющая ходить и еле держащая руки и голову. Будто чувствуя недоговоренность, Неллет снова и снова спрашивала. И он, пускаясь в маленькие обманы, врал, сочиняя на ходу детали их первой встречи. Вернее, молчал о советнике, который носил ее на руках. Принцесса смеялась, слушая рассказы о том, как успели выкупаться в бассейне и прыгнуть с вышки в теплую воду. И однажды, засыпая, сказала странное:
— У нас тоже. Очень большой бассейн, с водопадами. И прекрасный пляж на внешнем побережье.
— У вас? — переспросил Даэд, наклоняясь над мирным лицом. Но принцесса спала, и он не получил ответа.
Иногда, выпрямляясь над срубленным стволом дерева, Даэд замирал, опуская руку с блестящим топориком. Из-за деревьев доносилась к нему песенка, негромкая, о том, что вокруг. Птицы возились в листве, посвистывали, будто подпевая Неллет.
Зачем я тут? Зачем мы тут оба? И сколько это будет продолжаться?
Но день неумолимо шел к вечеру, а надо еще укрепить крышу, привязывая поверх тонких стволов широкие пальмовые листья, потом поужинать. Лечь отдыхать, слушая и рассказывая.
И он отгонял пустые вопросы, снова склоняясь над сучьями, которые нужно стесать.
Дни шли, сливаясь в один огромный, полный хлопот, прерываемый такой же длинной ночью, полной таинственных звуков, о некоторых ему говорила Неллет, называя крики ночных птиц, рев морских тварей на отмели, а о других молчала, вздрагивая и закрывая глаза. Прижималась к нему, говоря быстрым шепотом:
— Не знаю. Нет, я не знаю, что это. Расскажи мне о башне.
На столбе у стены Даэд старался делать зарубки, считая дни. Не всегда успевал, но их уже хватало, чтобы понять — они провели в зарослях близ берегов лагуны первый месяц весны. Месяц весенних птиц, морра-месяц, так назвала его Неллет.
И дел у них стало поменьше.
Именно тогда Даэд стал задумываться, что находится дальше. Там, на склоне, поросшем густыми джунглями, почти непроходимыми. Или за мысом, который бережной рукой обнимал лазурный глаз приветливой днем воды. Сидя на песке рядом с Неллет, он внимательно осматривал горизонт, оба мыса, пологую вершину, тонущую в дымке, не слишком высокую, но ничего на ней не разглядеть из-за влажных испарений.