Каори болезненно отнеслась к разлуке с дочерью, она заперлась в ново-отстроенной мастерской и всю ночь там творила. Когда мы с дедом утром пили чай, вся измазанная, сажей Каори продемонстрировала нам катану, лезвие которой отливало голубыми всполохами. Дед, взяв в руки меч, пару раз взмахнув и не сказав ни слова Каори, начал обзванивать знакомых и повез нас испытывать меч на танковый полигон. Пока мы ехали, приодевшаяся в любимого цвета белую юкату мама объяснила мне, что сейчас будут оценивать её меч и решать, достойна ли моя мама Каори почетного звания оружейника. Приехав на полигон, дед сразу направился к остову танка, который служил целью на этом полигоне, его броня была испещрена выстрелами из тяжелых пулеметов, а также рваными дырами, нанесенными из танковых орудий. Изама начал наносить удары по остову танка. Высекая искры, он короткими ударами пробивал броню мишени, я был в шоке, но это же невозможно! По приближающей к нам группе людей было видно, что они не удивлены действиями моего деда и довольны тем, чем занят Изама. Подойдя к нам, самый старый из присутствующих мастеров-оружейников поприветствовал Каори и взял меч из рук Изамы. Тщательно осмотрев лезвие и убедившись, что на мече нет повреждений, он сам принялся нарезать кусочками бедный танк. Так они и менялись, и каждый из комиссии брал в руки меч, осматривал его и наносил удары по танку. Не прошло и пяти минут, как мишень была уничтожена, а Каори была признана оружейником. Её попросили зайти на следующий день для получения свидетельства о том, что она теперь официально является оружейником и имеет право изготавливать холодное оружие на продажу.
Когда мы ехали домой, мама уснула. Всё-таки, ночь без сна далась ей нелегко, дед шепотом поведал мне, что мама мечтала раньше делать уникальное огнестрельное оружие. Ну, я подумаю, как ей помочь и при этом не спалиться самому.
В семье установилась гнетущая атмосфера и в этом виноват мой папочка Акио с той поры, когда он по решению суда впервые привел Эйко на два дня. Меня выставили для обмена, одев в парадное белоснежное детское кимоно, Каори почему-то считала, что Акио будет рад тому, что я побуду с ним два дня, ну или хоть как-то обрадуется возможности со мной пообщаться. Для Каори было ударом, что он не уделил мне и толики внимания, он больше инструктировал дочь и когда он уже уходил, ответил безэмоционально на вопрос Каори, что Дэйчи ему не интересен, предварительно убедившись, что Эйко его не слышит. Но я-то слышал, и запомнил его слова. Чувства, что передались от Дэйчи и стали частью меня, просто выли от тоски и горя, я был не нужен своему отцу. Из моих глаз потекли слезы, я молча стоял в своем белом кимоно и смотрел вслед уезжающей машине. За свою долгую жизнь я пережил многое, но то, что я не нужен собственному отцу, стало для меня очень сильным ударом. Я воспринимал семью, которая у меня появилась в этом мире, как свою, и отец Дэйчи был моим отцом, который бросил меня как бракованную вещь, из-за того, что я пустой.